— Арден первым узнал Великую Тайну и рассказал братьям по мечу. Алфарин видел: они считают счастьем и великой честью, что сумеют спасти свою страну, и никогда не используют Тайну для зла. И в ночь перед битвой он чудесным образом отнёс их на вершину скалы Гас — и вдали от людских тревог, наедине с сиянием звёзд и свободно летящим ветром, произнёс им Заповеди. И они приняли Заповеди в сердца и поклялись следовать им до конца дней своих в Сумраке. С помощью Тайны их отряд, во главе с Алфарином, разбил врага, а потом они пошли по Тефриану и говорили людям об Озарении. И тем, кто хотел принять Заповеди, а их было много, назначали встречу — там, где Арден встретил Алфарина, сына Мерцания. Через год после Откровения Скалы Гас они основали Орден, и день тот назвали — День Провозглашения. Алфарин стал Первым Рыцарем Света. А Арден — Лордом Трона первого Замка.
— Арден? — удивился Вил. — Ведь главным был Алфарин. Почему же не он?
— Лорд Трона — он просто управитель в Замке. В каждом — свой. А Алфарин стоял на вершине Ордена. Его ещё звали Лордом Звёзд — в память о том, как лился звёздный дождь на поле боя, озаряя победу…
Голос его замер; взор устремился вдаль. Вил выждал минуты три и тихо окликнул:
— Энтис?
Его друг вздрогнул и смущённо улыбнулся.
— Значит, Рыцари появились раньше, чем Орден?
— Они были совсем другие. Тогда воинов называли — рыцари. Очень старое слово, ещё из Дней Тьмы.
— И тем же словом зовут сыновей Ордена, которым нельзя убивать? Почему?
— Но ведь рыцари и создали Орден. Арден и его братья по мечу убивали в бою, это был их долг. Но Заповеди могли принять только те, кому победа важнее мести, кто не хочет гибели даже врагам и будет защищать, а не нападать. Арден и его друзья были именно такие — воины по необходимости, а не по желанию сердца. Они с радостью и облегчением обещали никогда в жизни больше не убивать. В Орден приходили и люди мирных занятий, но слово «рыцари» осталось с братьями Трэйела навсегда.
— Я думал, в Ордене его имя Алфарин, — заметил Вил.
— А сам он звал себя Трэйел. Сын Мерцания. И это имя было на свитке, где он записал Заповеди.
— Записал? — Вил с лёгким разочарованием кивнул: — Всё же он был человек!
— Он был похож на человека, — терпеливо разъяснил Энтис. — Но у людей тела и разум от Сумрака, а от Мерцания только душа. А он был создан Мерцанием. Сумрака в нём вовсе не было.
— Тогда как же он мог писать? — упрямо пробормотал Вил. Энтис пожал плечами:
— У него и люди летали, и оружие его не брало, и после смерти он оживал. А писать-то куда проще!