Вил тихонько засмеялся.
— Если извинишься? Конечно, легче! Да ладно, я не буду. Без обид, Рыцарь?
Энтис кивнул и снова лёг, уютно прислонясь затылком к его колену.
— Не плащ и меч делают меня Рыцарем. Пока Заповеди живы в моём сердце, я и в лохмотьях буду сыном Ордена, с мечом или с флейтой. — Он вздохнул. — Так отец говорил. И братьям неважно, плащ в пыли или нет. Они меня увидят, а не одежду. И мне обрадуются. И зачем им сердиться, если я ничего плохого не сделал? — он запнулся, глядя на друга обеспокоенно: — Если б мы пришли в город сегодня, денег бы вышло больше, да? Но мне казалось, ты сам не хочешь, иначе я бы не спорил! Я не ошибся?
Вил улыбнулся. Когда тебя понимают — без объяснений, без всяких усилий с твоей стороны! — боги, какое странное, чудесное чувство!
— Здесь лучше. Города мне завтра досыта хватит. И деньги не главное. Сам праздник… у меня давно не было праздников… Я вряд ли пошёл бы сюда один, — признался он. — Или была бы работа и деньги — ну и всё. Нет, я люблю петь, но… я видел бы только струны, — он хмурился, пытаясь выразить неясные ощущения словами. — И лица из песен. И лица вокруг. Не то, что видят люди, не День Кораблей, а мой удачный день, но ведь это совсем другое. А теперь… — он отчего-то смутился и беспомощно замолчал.
— Да, это совсем другое, — сказал Энтис серьёзно. — Я могу сделать, чтобы мы видели одинаково?
Ты можешь всё. Знаешь, как много ты для меня уже сделал, и делаешь непрестанно, каждый миг, сейчас? А я могу только ждать… проклятые трясины Тьмы! Ждать, когда ты уйдёшь от меня навсегда!
— Ну… тогда не молчи. — И неловко пояснил: — О желаниях. Хорошо тебе, или устал, или есть хочешь, или ещё что… говори сразу. Говори обо всём. Веди меня, куда тебя потянет.
— Разве мои желания — самое главное?
— А иначе я не сумею видеть по-твоему. Я отвык желать, Энт. У тебя это лучше получится.
— Но если я рядом, — нерешительно спросил Энтис, — ты сможешь играть? Или люди в городах умнее?
Ну, объяснишь ему? О людях, и почему ушли с тракта… всю липкую грязь, которая потянулась бы за нами из-за его плаща и моей минелы… Проклятье, я не могу! Любая ложь лучше такой правды!
— Просто их в столице много, Энт. А в праздник тем более. Отовсюду люди съедутся, самые разные.
Второй раз это имя сорвалось у него с языка — и снова он не заметил…
— И сьеры, и крестьяне, и мастера, Рыцари и Вэй. В толпе и не разберёшь, с кем рядом окажешься.
— С Рыцарем или бродягой в пыльном плаще? — с едва заметным лукавством уточнил Энтис. — Очень удобно, по-моему. А ты ещё из-за моего вида огорчался. Мне кажется, на твоём месте я бы радовался.