— А сюда как попал?
Парень скривился.
— Долгая история. — Он почесал зубами верхнюю губу. — Я ведь в шестнадцать лет в боевики решил податься. Взрослой жизни захотелось, приключений. Вот неделю в окопах и просидел. С мужиками в карты резался, косяки забивал да в лес бегал до ветру. У меня в те дни живот здорово пучило — то ли с непривычки, то ли от сырой воды. А потом всю нашу базу снарядом накрыло. Я тогда под кустом дристал — это меня и спасло.
Тагир помолчал, задумчиво глядя на свои согнутые в коленях ноги.
— Так и не удалось мне повоевать. Но, может, оно и к лучшему. Нет на мне чужой крови, — проговорил он и вздохнул. — А после этих дел меня к себе старший брат забрал. Он к тому моменту под Саратовом осел. Бизнес у него там: фрукты, овощи и прочая фигня. Семь лет я на этом рынке без продыху горбатился — принеси, подай, убери. Надоело! Вот и сбежал в Египет. Сначала на неделю приехал — понравилось. Потом на месяц. Теперь четвёртый год тут живу. Не поверишь: жильё дармовое, работа не пыльная, кормят-поят. Опять же, бабы каждый день новые.
— Если тебя всё устраивало, зачем тогда согласился на этот спектакль?
— Денег лёгких захотелось. — Тагир в сердцах резко выпрямил ногу, оставляя на песке глубокую борозду от каблука. — Будь они прокляты!
Вадим покачал головой. Что ж теперь об этом сожалеть? Раньше надо было думать. Он перевёл взгляд на охранников, карауливших вход в шалаш. Усевшись по-турецки прямо на земле и положив рядом оружие, часовые вели между собой неторопливую беседу. Один из них курил. Тагир повёл носом.
— Знакомый запашок. Травкой балуются. — Он мечтательно закрыл глаза. — Я бы и сам сейчас с удовольствием косячок забил.
Вадим пропустил пожелание гида мимо ушей. Мысль о донорских органах по-прежнему не давала ему покоя. Неужели всё так серьёзно и впереди их всех ждёт печальная участь жертвенных баранов?
— Скажи: ты точно уверен, что мы нужны им как доноры? Может, они всё-таки обойдутся выкупом?
Тагир сник.
— Уверен. Заказчик с нетерпением ждёт новую партию мяса. Магди ему пообещал, что завтра к обеду стадо будет на месте. Он же при нас по мобильнику с ним разговаривал… ах, да, — спохватился чеченец, — ты ведь не знаешь арабского. Тогда бы не спрашивал.
— Значит, всё бесполезно и нам не помогут ни уговоры, ни откуп?
— Ничего, — отобрал последнюю надежду Тагир. — Разве что ты предложишь им миллион… долларов.
Они замолчали и долгое время сидели неподвижно, думая каждый о своём. Постепенно веки Вадима начали слипаться, но приближающийся к палатке шум голосов заставил его открыть глаза.