Понятно, что у Лешки закрадывалось сомнение: не переигрывает ли он? А что если девчонки сейчас прыснут в кулачок — и всё посвящение коту под хвост. Но бледные лица первокурсниц свидетельствовали об обратном. Процесс пошел, лед тронулся, господа фольклористы.
Затем разыгрывали по обычному сценарию, хотя, конечно, помогали таинственные совпадения («синхронии»). К примеру, ИП запретит Саше и Эле ходить купаться — те вечером все-таки сбегают на речку и там потеряют дорогие очки. Мелочь? Мелочь. Но Лешка-то их предупреждал о порче, которая в БарСлободе на каждом перекрестке валяется, а Эля взяла да принесла остатки старого самовара, лежавшего на перепутье.
— Зачем взяла? Или не знаешь, что на перекрестках — сплошные подклады-порчу делают? — спрашивает их с мрачным видом Стариков.
А затем снова подключаются Шахов да Сланцев: что-то с Лешкой не так — какой-то он, дескать, странный. На себя не похож. «Вы, девчонки, не знаете, что это с ним?».
А Саша и Эля ой как знают — им ли не знать: впереди — обряд с жертвоприношением! Боже мой, Боже мой!
Уже потом — после экспедиции — старички пришли к выводу, что столь сильный и непредсказуемый результат обычного посвящения обусловили сразу несколько факторов. Не последнюю роль здесь сыграли странные совпадения, а главное — умопомрачительная неопытность и впечатлительность девчонок-первокурсниц.
— Они ведь за всю свою молодую жизнь даже коров вблизи-то не видели! А тут — оборотни, колдуны и знахарки-цыганки. Вы, мальчишки, перестарались — по-другому надо было, помягче, — журил Шахов Лешку и Мишку, а те покаянно вздыхали, признавали свою вину, но нисколько не сожалели о содеянном.
Кульминацией подготовительного этапа стала небольшая запись, сделанная Стариковым в обычной тетрадке отзывов и предложений. Такая традиция повелась испокон веку: многочисленные девчонки в экспедиции готовили, парни им помогали и оставляли различные шутливые заметки в специально заведенной тетрадочке.
Леша, подчиняясь какому-то наитию, будучи в столовой наедине с оной книгой отзывов, левой рукой накарябал: «Саша, Эля! Сожгите листок сей, и порча уйдет-исчезнет. Станет легче, точно говорю». И ушел расшифровывать записанное за вчерашний день.
Через час в их класс ввалилась хохотунья и толстунья Динка — сейчас ей уж лет сорок, наверное, преподает где-нибудь на Камчатке, куда уехала с мужем-военным.
— Лешка, дурак, ты что с девчонками сделал?
— А что такое? — наигранно улыбается Стариков.
— Что ты там написал в тетрадке? Они трясутся и плачут, Сашка уезжать собирается из экспедиции!