— Э-э, нет. Сказал «а» и про «ю» не забывай. Говори, а то пытать начну.
— Ну эта. Корма у которой, как Юрка выразился, — помнишь, приходила?
— Ну?
— Это студентка моя… — и молодой препод в общих чертах описал другу свои злоключения.
— Ёшки-матрёшки! — присвистнул поэт. — Да это же сюжет для драмы в трех действиях с эпилогом и открытым финалом! Что делать-то будешь?
— Да хрен знает. Ничего. Смотри Шахову не проговорись, да и всем остальным — тоже. Не за чем им знать, сам разберусь. А на Озерную я в первую очередь наведаюсь. Уже завтра с утра пойду — попробую понять, что там про нас ведьма Люба наболтала.
— Подлинно ведьма! — согласился Сланцев. — Видишь, и на бабку ее все грешат, что она оборотень.
— Ага, — Лешка опять посмотрел на звезды, вдохнул ночную прохладу, и ему стало совсем легко. Вот всегда так: выскажешь кому-нибудь о наболевшем — и уже жизнь другой кажется. Хорошо, что Мишка проснулся и его нашел.
— Какой ты там стих про звезды-то читал? Про мириады?
— Это я снимки с «Хаббла» насмотрелся: галактики, скопления звездные. Мне эти телескопные фотки всегда живую ткань под микроскопом напоминают — там, знаешь, нервные клетки, кровеносные сосуды, митохондрии всякие. Вот и стихотворение родилось.
— Ну, не томи. Чего там дальше-то по тексту?
— «Вне доступа и разуму, и глазу,
лишь телескопу, да и то — не сразу.
Их непонятный, их извечный свет
уже разбрызган миллиарды лет.
А ты на всё взираешь с той песчинки —
Земли, где обувь сдал в починку.
А вот ты в ожидании аванса,
вот — на работе с кем-то поругался.
А вот опять, опять беда с желудком…
Но правда в том, и это, знаешь, жутко,
что некогда вглядеться в круговерть
светил небесных.
— Видишь?
— Охренеть…» — Мишка закашлялся. — Тьфу, мошка какая-то в рот попала. И комары какие-то тут едучие. Пошли спать, а?
— Охренеть, — согласно повторил Лешка последнюю строчку Сланцевского шедевра, и они, посетив на прощание деревянное сооружение а ля рус, приобщились к спальникам.
Глава 3. Баба Поля: прикосновение первое
Сначала он попал к тете Кате Бариновой. Та пересказала несколько сновидений, упомянула про Ерошкина — известного предсказателя из Большого Кувая (до этого села от Астрадамовки сподручнее ехать на машине: там больше десяти километров).
— Да, кстати, вам бы к бабе Поле сходить, она, кажись, ему, Ерошкину-то, племянницей доводится. И вообще — человек она интересный!
Сама Баринова несколько лет проработала техничкой в местной школе, и о ней в селе отзывались как о шибко грамотной. Дорóгой тетя Катя наставляла фольклориста:
— Она уж старенькая совсем, завираться начала, чудится ей всякое, но бабулька интересная — много вам чего понарасскажет. Она и лечит ведь: я уж не знаю, какое у нее там лечение, самой не приходилось, но ездят к ней многие — видать, помощь есть.