Шестой час перевел солнце на другую сторону дома, и здесь уже расползлись и угнездились вечерние сумерки.
Посреди длинного стола, за который можно усадить две дюжины гостей, сейчас возвышается, обнимая целую охапку роз, большая ваза хрустального стекла, она вспыхивает красными искорками, беспокойные отблески пламени пляшут на стенах и забираются к самому расписному потолку. В огромном камине из красного голландского кирпича, выложенного посредине фасадной стены, горят березовые поленья из менинских лесов; и если вы захотели посидеть в этой комнате, тепло от камина будет в самый раз, хотя на дворе мягкий и нежный предвечерний час позднего лета. Можно было бы возразить, что глупо сидеть в таком негостеприимном помещении, но супруги Нольчи любят это место у камина, где им накрывают ужин на маленьком столе и где они вместе проводят остаток вечера. Погруженный в темноту простор столовой их не угнетает, он только усиливает в них ощущение того, что они одни в этом мире, отрешены от всего и необходимы друг другу.
В тот момент, когда пани Катержина со своим спутником вошла в столовую, там все выглядело так, словно последние гости покинули ее лет сто назад, и только огонь у противоположной стены еще сопротивлялся времени и законам физики. Тем не менее пани Катержина крикнула в кажущуюся пустоту спокойным и беспечным голосом:
— Рудо!
Бургомистр, который, стоя на коленях перед очагом, поправлял щипцами поленья, поднялся, и его длинная тень мелькнула среди участников суда Париса — потолок был расписан сценами из «Илиады»; он обернулся и быстрыми шагами пошел между столом и огромным буфетом навстречу жене.
— Катя!
Он наклоняется, чтобы поцеловать жене руку и делает движение, словно хочет прижать ее к себе.
— Я привела гостя, — быстро говорит она, предупреждая его.
Только тогда бургомистр замечает, что в комнате есть кто-то еще, и протягивает гостю руку.
— Добро пожаловать!
Эмануэль Квис вялым движением коснулся его протянутой руки и пробормотал какое-то извинение.
— Пан Квис, — спокойным повествовательным тоном поясняет пани Катержина, — пережил сегодня какое-то волнующее приключение, лишившее его сил. Я думаю, когда он выпьет немного чаю и спокойно посидит, ему станет легче.
— Я позабочусь об этом, — отвечает ей муж.
Он берет у Квиса из рук плащ и шляпу, кладет их на одно из свободных кресел, под руку ведет гостя к камину и усаживает в кожаное кресло. Пани Катержина в это время исчезает.
Бургомистр придвигает стоячую деревянную лампу, на ствол которой, как широкий перстень, надета круглая доска, служащая курительным столиком. Когда свет от лампы и горящих поленьев освещает вытянутые ноги Квиса, становится видно, в каком они состоянии.