— Мы испортили карту!
Ладонь на его спине остановилась. Амир слегка отстранился, глянув с боку на смятый и испачканный пергамент, и кофейные глаза заискрились лукавством.
— Не мы, а ты, — поправил он.
Черные очи маняще мерцали.
— Накажи меня, мой господин, — низко шепнул юноша, закусив разъезжающиеся в улыбке губы.
«Мой князь, любимый мой!»
Словно завороженный, Амани потянулся навстречу, и прежде чем их губы впервые соприкоснулись, навсегда связывая не столько тела, сколько души, уже вслух — коротким выдохом из самой глубины сердца — прорвалось сокровенное:
— Хабиб…