– Это лягушонок, – сказал полковник. – Так проходит по реестру. Интеллект нулевой. Зато жрет за троих и в основном мясо. Ребенок из убежища «Памятник Славы», четыре года. Заметьте, он не с поверхности. От обычных мужчины и женщины родился…
– Четыре?! – Лягушонок был не меньше двух метров в высоту, Кат думал, что ему не меньше пятнадцати.
– Да. Четыре с чем-то. Некоторые очень быстро растут. Слишком быстро, я бы сказал.
Лягушонок втянул когти и отошел от решетки, садясь на пол каким-то странным, нелюдским движением.
– Следующий… – начал было Фомин, но его прервали.
Раздался грохот, одна из клеток чуть дальше затряслась, и послышался ни на что не похожий вопль.
– А, там колобок бушует. Пойдемте к нему тогда. Тоже не подарок. Здесь мало спокойных, им всем что-то не нравится…
Череп Ката словно сжимал кто-то невидимый, закручивая на затылке винт, стараясь пробить кость и добраться до такого вкусного розового мозга.
«…ад…ад…»
– Колобок из убежища «Площадь Ленина». Центровой пацан, сын смотрителя, кстати. Элита и золотая молодежь. Перед поимкой сожрал мать…
Упомянутый начальником снова завопил. Потом сжался в меховой шар и с размаху ударился в решетку всем телом. Отлетел назад. Развернулся, оказавшись сплошь заросшим густым длинным волосом невысоким парнем с одинаково длинными, как у обезьян, пальцами на руках и ногах. Лицо у него, словно в насмешку, было совершенно человеческим – не покрытым шерстью, с правильными чертами. Только искаженным злостью и какой-то внутренней болью.
– Родители его назвали Феликсом. В честь деда. – Полковник отвернулся от клетки. – Только, боюсь, колобок об этом никогда не узнает.
– Как же вы с ними обращаетесь? – потрясенно спросил Кат.
– Хорошо обращаемся. В меру сил. Нифльхейм нас снабжает едой с запасом, – ответил Фомин. На лице у него застыло страдание.
– Да нет, я имею в виду… К клеткам же не подойти?
– А, вы об этом… Клетки в глубину двойные. Вот пульт, – указал рукой полковник на огромный щит с переключателями и лампочками, вмурованный в стену. – Изолятор планировался как тюрьма. Когда-то. На всякий случай. Но мы обходимся карцером, а это место отдали под мутантов. Номер клетки, рычаги в трех позициях – открыть, закрыть и сдвинуть решетку на пациента. Помогает для самых буйных. Они в ограниченном пространстве затихают. Для кормления или очистки поднимаем внутреннюю решетку, сдвигаем внешними прутьями пациента в его вторую камеру. Есть общий рычаг открытия клеток, вон, под стеклом. Но я даже не могу придумать причину им воспользоваться.
– А если болеют? Да и сюда их как…