От такого неожиданного поворота в разговоре Небольсин расхохотался. С хитрецой посмеивался про себя и «папаша» Комлев. И они еще долго беседовали в потемках, притираясь один к другому.
– Россия, – говорил Комлев, – да разве есть такая сила, чтобы совладать с нею? Ну да, не спорю, временно уступили немцам. Так это же – не на веки вечные. Вернем обратно. Еще прибавим!
Потом Комлев объяснил ему цель своего прихода: надо бы спасти кое-кого из Мурманска – тех, на кого Эллен зубы точит.
– А сколько их наберется у вас? – спросил Небольсин.
– Примерно с вагон.
– Вагон не иголка. Подвижной состав весь на учете.
– Учет ведете вы?
– Контора. А в конторе меня не любят. И гадят мне.
– Чего же так?
– Да потому, что контора есть контора. Какая же контора терпит живого человека? Бумага – это дело, это удобно.
– Верно, чиновники – они такие… Так как же? А?
– Ничего не выищет, – сказал Небольсин. – За мной тоже следят. Я уверен. И мне даром ничего не спустят… Ваш отряд проверяет составы?
– Проверяем. Те, что с юга на север.
– Вот! А поручик Эллен и его шайка проверяют все составы. Как туда, так и обратно. Мы здесь все полетим вверх тормашками, если вагона хватятся. Будут проверять еще тщательней!
– Оно так, – вздыхал Комлев. – Но – люди… Надо!
Небольсин догадывался, что Комлев имел в виду спасти людей, сочувствующих большевистской партии. Но он не говорил, что это большевики.
– Люди, – убеждал он. – Это ж люди, русские.
Деликатность Комлева тронула Небольсина, и он решился:
– Так: давайте ваших людей и больше не появляйтесь здесь. Все остальное я беру на себя… Вагон дам!
Он проводил Комлева до дверей тамбура, они пожали друг другу руки.
– Партия наша, – сказал Комлев, – этого не забудет.
– Рассчитаемся! – засмеялся Небольсин. – На том свете. Угольками… Кипящей смолой… И головешками с искрами…
Все что было дальше, – риск. Ни звука, ни возгласа не раздалось из вагона, где сидели люди, которых Небольсин никогда не видел. Он самолично продел проволоку в сцепление дверей, крепко запломбировал живой груз. Куском угля надписал вдоль всего вагона – наотмашь, небрежно:
Consulate. Tixton-Holl. Kandalaksha.
Распугивая прохожих, задом вперед медленно подходил состав. Небольсин подхватил под локоть тяжеленный крюк сцепления. Мягко отбуксовав, вагон сомкнулся с составом, уходящим к югу.
Эллен в англизированном френчике с четырьмя карманами, поигрывая стеком, встретил путейца на перроне:
– Что это за вагон… последний?
Небольсин проглотил слюну, которая прошла до самого желудка, словно канцелярская кнопка.
– А черт его знает! – ответил как можно равнодушнее. – Вчера звонил консул Холл, просил прицепить его только до Кандалакши.