— Коней мы могли бы оставить здешнему населению. Кони эти все равно, что дикие, но фракийцы, как ты сам знаешь, искусные объездчики. Дело тут в другом. Митридат может затеять новый поход, отберет их у населения и снова использует против нас. Принесем лучше этих коней в жертву бессмертным богам, которые и на сей раз были на нашей стороне.
К вечеру изрубленные топорами повозки, боевые колесницы, продовольствие, щиты, доспехи — все было сложено в огромные кучи и сожжено.
В наступившей ночи небо окрасилось пламенем гигантских костров. Предсмертное ржание и хрипение убиваемых коней оглашало окрестности...
35.
Римские легионы расположились в своем лагере на отдых, чтобы на следующее утро двинуться в путь.
Костры еще пылали, озаряя поле битвы, близлежащие холмы и далекие вершины гор.
Гортензий и Спартак беседовали возле палатки преториума.
Гортензий сказал:
— Ты, мой верный Спартак, спас здесь римскую армию, которая находилась в безвыходном положении.
Он помолчал и продолжал:
— И если бы ты ее не спас, была бы уничтожена и другая армия в Элладе, которой оставалось только ждать своей очереди.
Он снова сделал паузу.
— Рим, как ты знаешь, никогда не оставляет заслуг без оценки и награды. С завтрашнего утра ты будешь командовать легионом. Потом, когда мы закончим тут свои дела с Митридатом и двинемся в Рим, ты станешь моим заместителем. А когда вернемся из похода домой, я предложу Сулле сделать тебя полководцем. По моему мнению, самым разумным было бы послать тебя в Иберию — там ты будешь достойным противником Сертория. Я думаю, что Сулла меня поддержит. Он обычно считается с моим мнением. Своим планом ты доказал, что тебе можно доверить целую армию. Не случайно взял я тебя в этот рискованный поход. Я был уверен, что ты проявишь свои способности в войне против Митридата. Я рассчитывал и на твою верность Риму, но хотел бы посмотреть, как ты будешь вести себя, когда встретишься лицом к лицу со своими фракийцами.
— А как ты думаешь поступить с населением, которое так или иначе помогало Митридату, пока не испытало на себе последствий его присутствия?
Римский патриций быстро взглянул на Спартака:
— Строго, но справедливо! Мы уйдем только как победители, но не как мстители. Хватит с них того, что за свои же услуги они сейчас хорошо заплатят понтийцам. Там, где те будут проходить, вряд ли оставят по себе добрые воспоминания. Будем надеяться, что население сможет сопоставить наше присутствие с присутствием митридатовых полчищ. Чем мы заслужили, что население встречает нас как врагов, нас, несущих ему порядок и справедливость? Люди, мой друг, легко замечают и оценивают зло, потому что его легко причинить и легко почувствовать. Добро делать труднее, и должно пройти много времени, чтобы взросли его семена. И нам придется долго ждать, пока фракийцы поймут, что дает им наше господство.