Спартак — фракиец из племени медов (Харманджиев) - страница 99

Конюхи и стрелки боевых колесниц не знали, как защищаться от врага, они умели только убивать, и до сих пор не ведали, что такое страх. Но сейчас они не могли убивать, их лица были искривлены ужасом, они опрокидывали друг друга, топтали упавших... Но все же римляне потеряли много времени, пока разгромили правый фланг и центр митридатова войска. Когда уцелевшие солдаты достигли левого фланга, их встретили легионы, уже пришедшие в себя и построившиеся в боевые шеренги.

Здесь битва была особенно ожесточенной. Римские воины уже устали. Понтийцы остановили их и сами повели сражение. Они бросили против правого крыла римлян всю свою конницу и сумели прижать левое крыло большей частью своей пехоты. Опасность окружения нависла над римским войском. Но сомкнутый строй спас его. Римляне устояли, хотя и понесли большие потери. Они предпочли отойти на расстояние, обеспечивавшее им передышку. Половину легионеров в полной боевой готовности Деций Гортензий оставил лицом к врагу. Остальные собрали оружие и другое имущество, брошенное противником. Самую ценную добычу снесли в палатку преториума. А обозы свезли ее туда, где стояли так и не использованные Митридатом боевые колесницы.

Деций Гортензий и Спартак обходили поле сражения.

— Что будем делать с остатками армии Митридата? — спросил Спартак. — Они могут снова напомнить о себе.

— Если они не заставят нас что-либо предпринять, то сами мы ничего делать не будем. Завтра они пойдут добывать продовольствие во фракийские селения. Из этого мы извлечем пользу. Союзники фракийцев станут для них врагами, приятели — грабителями, освободители — насильниками. Фракийцы должны будут понять, что Рим, как господин, — если хочешь, как враг, — лучше, чем Митридат как друг.

Спартак обернулся к Гортензию:

— А что будем делать с обозами и продовольствием, которое нам досталось?

У Гортензия и на это был заранее готовый ответ:

— Если мы возьмем добычу с собой, это нас задержит в пути. Кроме того, здешние племена будут устраивать нам засады и грабить нас. Если же мы оставим добычу на месте, они поймут это как стремление вызвать у них к нам добрые чувства, что будет истолковано, как признак нашей слабости. Поэтому мы сожжем добычу вместе с обозными телегами, повозками и боевыми колесницами. Все ценное, что есть в обозах и что не занимает много места, мы нагрузим на мулов и верховых лошадей. Это может пригодиться нам в походе. Когда у нас кончится продовольствие, мы оплатим этой добычей то, что придется взять у местного населения.

— А коней с боевых колесниц?