Военные трибуны и советники молчали.
Гортензий сказал:
— Твой план, Спартак, очень рискованный.
— Даже при самом большом риске наряду с вероятностью проиграть существует и вероятность выиграть. В нашем положении мы вынуждены рисковать. Иначе нас просто уничтожат.
Снова наступило молчание. Наконец Гортензий сказал:
— Итак, утром мы применим первый пункт римского правила ведения боя. Вначале мы будем сражаться один против одного, потом один против двоих, пока не справимся со всеми четырьмя. Было бы позором для римского войска погибнуть, опасаясь риска, вместо того, чтобы победить, рискуя. Будем надеяться прежде всего на себя, тогда нам помогут и бессмертные боги.
Перед тем, как заснуть, Спартак подумал, что, уничтожив полчища Митридата, Рим легко укрепит свое владычество во Фракии. Но он не жалел, что сказал свое слово. Он не хотел, чтобы в этой битве бесславно погибли его воины, с которыми он успел сродниться. Он не хотел и сам бессмысленно погибнуть, не осуществив многих своих планов, ведь среди них был и самый сокровенный — сделать что-нибудь для своих медов, а может быть, и для всех фракийцев, да поможет им Дионис!
34.
Во вражеском стане было спокойно.
Солдаты, утомленные последним переходом, спали, дежурные десятники бесшумно расхаживали между палатками. На равнине против римского лагеря стояли серпоносные боевые колесницы Митридата. Едва рассветет, в них запрыгнут стрелки с луками. Конюхи впрягут шальных, полудиких коней, и они помчатся прямо на римские боевые порядки. Длинные серпы начнут косить людей, и начнется кровавая жатва. Кого не заденут серпы, затопчут кони, которые всегда звереют от ударов хлыста, от вида и запаха крови. Сам Митридат, царь Понтийский, будет править быстролетной упряжкой из откормленных коней. А пока что он спит на мягких подушках. У него и у его воинов есть время выспаться до рассвета.
У римских легионеров времени было меньше. Они не ждали рассвета. Первый секретный пост понтийцев почувствовал их приближение, когда они были уже в трехстах шагах. Он успел дать условный сигнал только раз, потому что римский воин проткнул его мечом. Держа в руках только оружие, легионеры стремительно спускались с пологого склона, покрытого виноградниками . В стане Митридата начался переполох. Солдаты не успели построиться в сотни и приготовиться к бою. Римские пехотинцы врезались в растерянную толпу и рубили мечами направо-налево. Паника, как холодный вихрь, разносилась по всему стану.
Это была не битва, в которой участвуют равноценные противники, а избиение. Крики смертельно напуганных воинов Митридата заглушали команды военачальников. Римляне, которых никто не встречал оружием, перескакивая через тела убитых, вонзали мечи в спины бегущих. Конюхи отвязывали коней, охваченных ужасом, громко ржущих, но их нельзя было впрячь в колесницы в этом настоящем месиве. Стрелки хватали свои луки и стрелы, но у них не было времени даже прицелиться в стремительно налетающих врагов, и их вовлекал общий водоворот.