– Карим, – сказала она, впервые обратившись к нему по имени и удивляясь тому, как нежно оно прозвучало. – Я – современная женщина.
Вы не можете ожидать, что я отдам вам свою девственность только потому, что вы объявили перед горсткой бедуинов, что мы женаты.
– Галила, – сказал он таким тоном, что ей показалось – он передразнивает ее, но ласково. – Вы таяли в моих руках даже тогда, когда ваши чувства были притуплены бренди. Теперь ваш трезвый мозг сожалеет о вашей импульсивности, но я думаю, когда мы окажемся в постели, нас невозможно будет оторвать друг от друга. Вы отдадите мне свою девственность не потому, что мы женаты. А потому, что вы этого хотите.
Она не могла пошевелиться, чувствуя себя паучком, застывшим в янтаре.
– Я надеялся, что это произойдет сегодня вечером, – добавил он голосом, который, казалось, доносился до нее издалека, сквозь вой ветра за стенами шатра. – Но ваша неопытность меняет дело. Что ж, подождем, пока вы сможете мне довериться. Я дал своему аппарату две недели, чтобы организовать свадебную церемонию и прием во дворце. Можем подождать до тех пор.
– Как я могу доверять вам, если вы обманули меня? – спросила она срывающимся голосом. – Как я могу чувствовать себя уверенно в этом браке, если он – всего лишь политический ход?
Он думал, что она капризная, избалованная и эгоцентричная. Такое впечатление сложилось у него прошлой ночью.
Утром он утвердился в этом мнении, когда увидел, как обращается с ней ее брат.
Но Галила сумела успокоить его мать и оставила ему их фамильное кольцо, прежде чем сбежать.
Когда Карим перехватил ее на шоссе, он был уверен, что она устроит ему скандал, но она сразу поняла грозящую им опасность и спокойно подчинялась всем его распоряжениям.
В лагере бедуинов Галила тоже его приятно удивила. Вместо того чтобы капризничать из-за грубых условий, недостойных ее царственной особы, она позаботилась о еде, которую предложила потом отдать в общий котел.
Все это обещало, что из нее выйдет хорошая жена и королева, способная поддержать мужа в его государственной деятельности.
Единственное, в чем он мог сейчас ее упрекнуть, – она отдала местным женщинам продукты в его любимой сумке для ноутбука, а ему неловко было просить ее обратно.
Даже ее побег был на руку Кариму, потому что превратил его брак из намерения в свершившийся факт.
А теперь еще оказалось, что она девственница. У него никогда не было амбиций непременно найти себе девственную невесту, но теперь он был глубоко впечатлен и горд этим. Древний мужской инстинкт – восторг собственника и завоевателя – распирал его грудь. Он будет первым. Она принадлежит ему.