В зал ворвался юный хорунжий, остолбенел… и с воплем бросился к покойнику.
— Канэшни джялко! Крепко любил свой начальник, — задумчиво произнес кто-то за спиной.
Темиргоевский князь Джембулат Болотоков смотрел вслед хорунжему, качал головой, цокал языком… Вздохнув, он начал проталкиваться к выходу. Мы пошли за ним и в приемной повстречались с дежурным адъютантом. Он разговаривал с двумя черкесами:
— Генерал болел горячкой целую неделю Умер сегодня в ночь. Когда похороны — неизвестно. Ждем нового командира. Скажите своим — пока к, нам пусть не ездят.
Черкесы простились и ушли. Адъютант обратился к нам:
— Видали, какое внимание у абадзехов к его превосходительству? Как услышали, что заболел, наведывались чуть не каждый день справиться о здоровье… А сами радехоньки, что он умер. По глазам видно!
Мы передали ему пакеты из Усть-Лабы и осведомились насчет оказии в Ставрополь.
— Не раньше чем через неделю. Не до оказий сейчас…
— Вот неудача, — пробормотал Воробьев. — Пожалуй, лучше возвратиться в Усть-Лабу…
— И даже необходимо! — значительно сказал адъютант.
Недалеко от ворот крепости Джембулат Бологоков горячо разговаривал с каким-то черкесом, а есаул, что давеча выводил хорунжего, внимательно его слушал. Послушали и мы.
— Зачем говоришь «шайтан»? Нехорошо так говорить, когда человек умер… Засс — мой кунак. Какой такой он шайтан? Если твоя будет ходить на мой аул, я тоже будем шайтан!
— Правильно! — одобрил Джембулата есаул.
— Молодец, Джембулат! — в голос подтвердили и мы.
До отъезда в Усть-Лабу оставалось свободное время. Пошли в Форштадт повидаться с Мариной, которую я не видел с прошлого года. Застали ее на крыльце; кормила целый батальон кур. Увидев нас, вскрикнула, выронила плошку с зерном.
— Заходите, заходите! — повторяла она, залившись ярким румянцем.
Мы прошли в чистую просторную избу. Навстречу из-под образов поднялась бабушка Руденко. Мы поздоровались и присели. Марина исчезла, вскоре вышла из горницы, все такая же раскрасневшаяся и в новом платье.
— Ну, покажись, Марина, какая ты стала, — сказал я, беря ее за руку. — Да ты молодец — расцветаешь, как роза!
— Время такое, — объяснила бабушка. — Шестнадцать годков минуло. Невеста… И жених уже есть.
— Ну, поздравляю!
— И что это вы, бабуня, говорите! Никакого жениха нет! — разгневалась Марина.
Посидели у них с полчаса, расспросили про мать. Она вернулась из плена с беглым солдатом. Теперь живут все вместе.
Нас не хотели отпускать.
— В другой раз, — пообещал я. — Скоро опять поеду через Прочный Окоп. Ведь я, Марина, теперь буду офицером.