— Что стоит такая любовь!
— Человеку нужно иметь семью. Или решил подражать Вельяминову и провести век бобылем?
— Генералу, пожалуй, не нужно жениться. Он всю жизнь на войне, и его семья — войско.
Воробьев начал доказывать, что все военные должны жениться. Ведь у семейных людей возрастает привязанность к родине. Я спорил: у меня нет родины, в генералы я не собираюсь, и зачем военному жениться, если его каждую минуту могут убить.
— После него останутся дети.
— На чью шею? — Я захохотал. — У меня есть приемная дочь, да и ту я не знаю куда девать. В Ивановской, как и в Ольгинской, нет школы и людей, которым я мог бы поручить ее воспитание. Видно, придется ей быть крестьянкой — «иногородней», как говорят казаки.
— Это ты про ту кроху, что вытащил в абадзехском ауле? Да… — Воробьев задумался. — Стой, кажется, могу тебе помочь.
Он предложил отвезти Вигу в Ставрополь к его жене.
— Она, бедняжка, совсем одна, и твоя черкешенка украсит ее жизнь. И дружба наша с тобой укрепится. Не бойся, мы не отнимем твои опекунские права. Я уж вижу, каким волком ты смотришь…
— Может быть, и волком. — признался я. — У меня с этой девочкой кое-что общее. Самое главное — мы оба все потеряли.
— Но это ничуть не осложняет дело.
Было уже далеко за полночь, когда мы договорились ехать в Ставрополь другой дорогой, чтобы побывать в Ольгинской.
За Вигой я пошел один. Воробьев остался ждать на берегу Кубани.
У Берестовых я не был почти год, и встреча была особенно радостной.
Вига превратилась в смышленую и очень милую девочку, но мне была не по душе ее деревенская одежда. Христинка уже заневестилась, стала очень застенчивой, держалась в сторонке и от каждого вопроса краснела и опускала глаза.
— Сватается за нее прапорщик Худобашев. — шепнул Петр. — Не знаешь ли его? Хороший ли человек?
Я обрадовался:
— Очень, очень хороший!
Наконец можно было приступить к самому главному:
— Я теперь буду в Тенгинском полку, а это. Петр, означает, что гораздо реже смогу приезжать в Ольгинскую. Да и Вига уже подросла, ей нужно учиться. Школы в Ольгинской нет. Я приехал, чтобы взять ее в Ставрополь. Будет там учиться в гимназии.
— Вигу? От нас! — воскликнула жена Берестова, схватившись за сердце.
Петр низко опустил голову. Христинка испуганно смотрела на родителей. Только Вига приникла ко мне.
— Понимаю, что вам больно. Но мы давно говорили об этом, Петр. У тебя есть семья, а у меня никого нет. о ком бы я мог позаботиться… И самой Виге это будет лучше.
Христинка зарыдала, к ней присоединилась мать. Вига бросилась к ним и тоже заплакала, а Петр еще ниже опустил голову.