Он молчал.
— И что это значит «москаль»? Ругательство? Вы понимаете, что оно значит? Или вы решили, что выше поляков нет нации?
— Я не хотел так сказать, — отвечал он. — Вы не поняли. Есть много поляков, которые дружат с русскими. Их мы и называем москалями, а милленерами…
Но я уже расходился и перебил его:
— Дружат! Дружба тоже бывает разная. Можно магнату дружить с царскими угодниками и можно дружить с русским народом, который страдает не меньше поляков от тех же самых бед. И вы воображаете, что от этих бед так просто избавиться? Даже клопов и то выводят годами!
Я взглянул на сатира. Он смотрел строго.
Тут я спохватился. Кто знает, с кем спорю? Я встал и пошел.
На повороте обернулся. Незнакомец сидел в прежней позе, опустив голову, и барабанил пальцами по скамейке, а сатир опять смеялся!
По дороге я купил «Записки» Яна Дуклана Охотского и решил провести остаток дня в его обществе. Все равно идти мне было некуда, а Эдварда раньше завтрашнего дня я не найду.
Только что я расположился на диване, как ко мне постучали. Вошел совсем еще юный хлопец и отрекомендовался учеником школы изящных искусств Дзеньковским.
— Пусть пан меня извинит, я к пану уже прихожу в третий раз. У меня к пану дело. Причитается с пана три рубля.
— За что же?! — изумился я.
— Судя по сведениям отеля о прибывших, пан — поляк и католик. Я собираю деньги для дела Отчизны.
Он не был похож на афериста. Ясные голубые глаза, ни малейшей развязности. Я дал ему десять рублей и спросил:
— А что же это за «дело Отчизны?»
— Не принял ли пан меня за шантажиста? — и хлопец покраснел до ушей.
— Мне кажется, я не намекал на такое подозрение. Но пусть молодой пан согласится — приезжий не может не удивляться, если, едва ступив на варшавскую землю, встречает кредитора.
Я был уверен, что никому еще не задолжал.
— Пусть пан извинит, не имею права ничего объяснять. «Дело Отчизны» — этого для пана вполне хватит.
Я пожал плечами. Полагал, что аудиенция кончена, но хлопец не уходил.
— Пусть пан извинит… Не могу ли задать ему один, уже не деловой вопрос?
— Попробуйте.
— Имеет ли пан Михал Наленч какое-нибудь отношение к пану Эдварду Наленчу?
Я привскочил:
— Очень даже большое! А что? Вы его знаете?
Хлопец утвердительно мотнул головой.
— Я не знаю его адреса, сегодня везде все закрыто…
— Пану не нужно беспокоиться. Я, правда, не знаю точно, где он живет, но не позже завтрашнего утра пан получит его адрес.
— Вы с ним знакомы?
— Не так близко, чтобы бывать у него на квартире. Мои товарищи все его знают. Мы его очень уважаем.
Я хотел его усадить, расспросить, но он сказал: