– И чем же ее так привлек Балда? – усмехнулся Морис недоверчиво.
– Очень даже многим, – многозначительно изрек Наполеонов.
– Например?
– Хорошо, ты вот ответь мне на простой вопрос: какой толк в повседневной жизни от принца или рыцаря?
– Ну…
– Вот именно, что ну. Принц только в мечтах хорош, в реале связь с ним только прибавляет обязанностей и напрочь лишает свободы. Вся жизнь с ним – как на витрине. Рыцарю дама интересна только до тех пор, пока она тешит его самолюбие, то есть позволяет себя спасать и совершать всякие бессмысленные, а подчас и откровенно глупые подвиги типа уничтожения пресмыкающихся.
– Кого?! – не выдержал Морис.
– Ну, драконов там всяких. Кстати, извели все-таки этих зверюшек.
– А Балда?
– Балда – парень хозяйственный. Все у него в руках спорится. И обед готовит, и детей нянчит, и деньги в дом приносит.
– Про деньги что-то не припоминаю…
– А оброк?!
– Ах да.
– Ну, вот, – сказал Шура, – с таким, как Балда, и в наше время как за каменной стеной.
Морис искренне расхохотался.
В это время вошла Мирослава.
– Чем это вы тут занимаетесь? – спросила она.
– Готовимся к приему пищи, – беззаботно отозвался Шура.
– Так ты, по-моему, уже принимаешь ее, – усмехнулась Мирослава, глядя на почти опустевший стакан молока и смятую пачку из-под печенья.
– Я же тебе объясняю, это только подготовительный процесс, – ответил Шура и обратился к Морису: – Ну, что, шеф, отбивные готовы?
– Готовы, готовы, – отозвался Морис.
Мирон Порошенков все чаще сожалел о невозможности повернуть время вспять.
Был бы он чародеем или располагал бы волшебными спичками…
– О, боже мой, какая глупость! – обрывал он сам себя. – Я, кажется, впадаю в детство.
Он заказал роскошный букет и снова поехал к ней, к Жене. Он теперь делал это часто и сидел на могиле часами, глядя на ее портрет.
Дядя был в больнице, никто из других родственников не мог указывать ему, поэтому через два дня после похорон Мирон расторг помолвку со своей невестой.
Теперь у него была только Евгения…
Он вспоминал все часы и минуты, проведенные с ней, начиная с детства.
И тот их незабываемый вечер, первый волшебный вечер их любви.
Закат разбрызгивал розовые блики предзакатных лучей…
Он нашел ее в укромном уголке дядиного сада. Женя сидела прямо на траве под кустом шиповника, она была в белом, удивительно легком и воздушном платье, на коленях у нее лежала раскрытая книга. И повсюду были опавшие с куста розовые лепестки – на страницах книги, на платье девушки и ее волосах.
Увидев ее, Мирон замер, точно зачарованный, ему даже дышать было трудно, а потом сердце его подскочило к самому горлу и забилось так громко, что, казалось, его стук был слышен за километр.