Уже хотел отпустить домой, но вдруг передумал, сказал, чтобы ждал в коридоре и никуда не отлучался ни на минуту. Оставшись один, Гончар походил по кабинету, о чем-то размышляя, снял телефонную трубку и покрутил телефонный диск. На другом конце трубку снял Стас Лыков, — было так заведено, что он никогда не отлучался с места, даже если рабочий день давно закончился, — только с разрешения Гончара. Сегодня ему выпало много бумажной работы, он все закончил и теперь ждал разрешения, чтобы уйти.
— Я до сих пор в отделении милиции, — сказал Гончар, глядя через переплет окна на темный двор. — Слушай внимательно. В сейфе лежат папки с досье Шубина и его близких. Так вот, мне нужны все фотографии его зятя, Бориса Зотова. Срочно вызови машину и привези. Да… Надо провести опознание по фотографиям.
Лыков позволил себе вопрос, хотя вопросы задавать не должен.
— А что-то случилось?
— Пожалуй. Да есть тут одна мысль… Случайная, шальная. Но чего не бывает в жизни.
Минут через сорок в кабинет вошел Лыков с большим почтовым конвертом в руках. На столе в ряд разложили четыре фотографии случайных людей, к ним добавили фотографию Бориса. Из коридора позвали Винника и попросили его посмотреть на фотографии внимательно и, если среди представленных граждан, есть кто знакомый, — надо указать и пояснить, где, когда и при каких обстоятельствах видел этого человека. Винник склонился над столом, — видно, что волнуется, прищурился и, не раздумывая, ткнул пальцем в фотографию Бориса.
Тут Гончар сам заволновался, почувствовал, что задергался левый глаз. Он сказал, что сейчас надо соблюсти все формальности, нужны двое понятых, чтобы в их присутствии еще раз провести опознание фотографии и составить соответствующий протокол, — таков закон.
С утра Алексею Гончару позвонил заместитель начальника тюрьмы "Матросская тишина" по режиму подполковник Дорохов, коротко сообщил, что сделано все, о чем договаривались во время последней встречи. Подследственная Оксана Сергеевна Голуб, бывшая директор ресторана "Русская сказка", вчера днем отправлена в психиатрическую больницу имени Ганушкина на принудительное обследование. Ее душевное здоровье вызывает опасение: последние четверо суток она не принимала пищу, но пила чай и воду, неподвижно сидела не табуретке, глядела на противоположную стену и разговаривала сама с собой.
С Владимиром Голубом, ее сыном, также сидящим в одиночке, третьего дня были проведены следственные действия. После первого допроса, продолжавшегося около пятнадцати часов, признательных показаний не получили. Там же, в следственном кабинете, Голуба осмотрел врач, написал в карточке, что жизни и здоровью подозреваемого ничего не угрожает. Есть несколько ушибов головы, туловища и конечностей, — это Голуб во сне свалился с койки, — только и всего. Врач сделал два укола, чтобы поддержать сердце. Дознание было продолжено до утра, однако положительных результатов не дало. Утром снова вызвали врача, тот дал заключение, что пока продолжать нельзя.