Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума (Мовчан) - страница 133

Это не значит, что во всех этих странах не стало подонков. Их хватает в той же России — проповедующих нацизм, подстрекающих к геноциду украинцев, призывающих к войне, к репрессиям, обогащающихся или добивающихся власти ценой лжи, сломанных судеб и жизней людей. Их хватает на Украине. Но при чем здесь история давно умерших людей?

Поэтому нет никакого смысла выяснять национальность подонка — они все одинаковые и есть в любом народе. Они выползают в смутные времена, на войне, в периоды потрясений. Есть смысл уточнять, кто такие эти мерзавцы и как их опознать, пока они еще не стали активными. Есть смысл научиться их обезвреживать на ранних этапах, иначе мы будем раз за разом получать торжество нацизма, шовинизма, милитаризма, военного коммунизма — именно в той нации, которая не готова себя защищать от любых идей деления по национальному, классовому или культурному признаку.

И в этом смысле Украина, конечно, в опасности. Не более и не менее, чем Россия. Степан Бандера — крайне спорная фигура, не вызывающая у меня никакого позитивного чувства, и то, что сегодня ему ставятся памятники, вызывает беспокойство. Да и нынешние украинские символы — жовто-блакитный флаг, «ВолЯ», «Героям слава» — были в арсенале коллаборационистов во время Великой Отечественной войны. Впрочем, Украина вызывает беспокойство значительно меньшее, чем тысячи памятников автору и лидеру геноцида населения России Владимиру Ульянову и его же мумии в центре столицы — я уже не говорю о попытках ставить памятники Сталину. Да и сегодняшний российский флаг — точная копия флага, который использовала власовская РОА.

Сегодня на Украине естественно сильны националистические и шовинистические настроения, и в этом нет ничего хорошего. Насколько сильны? На выборах их апологеты получают то ли 1 %, то ли 2 % голосов. Это едва ли не меньше, чем в Германии. Сколько шовинисты и националисты получают в России? Если считать наиболее радикальных — около 5 %. Если заслуженно добавить, например, ЛДПР — можем насчитать и 20 %. На Украине наследница коммунистического режима потерпела поражение на выборах в Раду. В России коммунисты — вторая фракция в Думе.

Бороться с украинцами, русскими или кем-то еще — это и есть нацизм. Бороться надо с нацистами — в частности, с теми, кто призывает к дифференциации по национальному признаку, вспоминая о давно умерших и давно прошедшем. Бороться беспощадно, потому что, если дать им волю, они не пощадят ни тех, кого сегодня хотят оклеветать, ни нас.

Я считаю себя man of reason, но отношу себя к либералам (или, скорее, либертарианцам). Мне намного ближе идеи самых яростных российских либеральных оппозиционеров, чем самых умеренных российских провластных патриотов. И все же я далек от того, чтобы бездумно поддерживать то или иное «крыло» в этом национальном споре остроконечников с тупоконечниками — обе «партии» похожи в своих когнитивных и логических ошибках и несовершенстве своих методов, разве что на стороне «патриотов», в отличие от «либералов», огромная масса беспринципных и бесстыдных конъюнктурщиков, карьеристов и просто воров — это делает «либералов» предпочтительными методом исключения. Ну а раз их хочется предпочесть, проблемы либерального движения волнуют меня больше проблем «патриотов» — с последними все ясно, а первых еще хочется в чем-то убедить. Несколько статей на тему «что мне не нравится в либералах» я написал — и, естественно, либералам они не понравились. Теперь вот отдаю их на суд читателей книги.