— Будет тебе, кто старое помянет — тому счастья не видать, — прошептал воин.
— Слыхал, всех родных потерял. Супружницу, дочь — кровиночку, наследника. Понимаю тебя, как никто другой. — Глаза старика увлажнились. — И я свого отпрыска не уберег.
— Как так? А вас — то каким способом взяли?
— От лютичей был один, ужом прополз, выведал, где сироты да сыны наши хоронятся. А ночью напали со всех боков, еле отбились. На крыло встал и стар, и млад. Страх такой великий был, что и учни — последыши псами обернулись. Но пришлых слишком много было. Двух дитяток наших забрали. Одного мы в степи отбить смогли, а сына мого… Светодара истинного, огнем меченного… Не уберёг. Видишь, почти всем добрый, да себе злой. Искал утром сынка, но исчез он, как и тени пришлые. Остался я один со своим горем. Век жил — нужды не знал, а как пришла беда, вдосталь нахлебался. Хотел наказать лютых, да поздно, ощетинились они, в своей степи заперлись. Но гонцы наши прознали, что им больше всех от пришлых досталось — много их волчат увели. Послали тогда мы ходоков к соседям. Рассказали они, что всё Дикое поле злобой — тоской наполнено, ненависть, да ужас колобродят по степи. И тогда страшно нам стало. Поняли мы, что неспроста этот набег. Поднять нас хотят друг на друга, стравить, потому и врага нашего, лютича, подослали, да так, чтобы он наследил, чтобы мы на руянов серых грешили. Как понял я, что стоит за этим набегом не жажда наживы, а козни чьи — то хитрые, отправил тогда послов всем степным племенам с предупреждением.
— И как?
— От леших гонцы вернулись, от ведуний, от берендеев, отовсюду… Только лютичи не вняли мольбам. Мечи — клыки точат. Война будет.
— Открой глаза старик, уже идет война — то, не прекращается и на год, — возразил Грач.
— Так это человеческая, а то наша. Наша страшнее. Но я не об этом — чему быть, того не миновать, а мы уже готовы. Пришел я к тебе вот по что. Ты для меня, Василий, единственная надежда. Слыхал, идешь в поход, не убоялся.
— Мы все идем. Все кто остался в живых.
— Знаю, за то и уважаю…
Старик прикрыл глаза. Следующие слова он произносил с видимым усилием.
— Прошу тебя, если встретишь Светодара мого, освободи.
Грач кивнул.
— Я знаю, где один из ваших спрятан. В Каффе. Мой следопыт видел. Туда иду. Вместе с людьми. Не так быстро как на крыльях, но вернее от врагов отбиться.
— Спасёшь?
Грач нахмурился, сжал сильнее пальцы, охватившие тонкие старческие запястья.
— Хорошо старик, если это твой сын, добуду наследника, домой верну. В другой бы день, после всего зла и ненависти принятой от вашего народа, своими руками щенка придушил бы и не поморщился, да, правду люди говорят: горе сближает. Всё что между нами было раньше — пеплом припорошено и забыто. Хватит зла в мире и без моей мести.