— И что?
Томас развел руки в стороны.
— Не получилось. Когда я сказал, что не буду спасать, а наоборот, придержу ноги, чтобы не трепыхались, непризнанный гений посмотрел на меня, как на сумасшедшего и отказал в дальнейшем общении. О чем я, признаюсь, нисколечко не жалею. По-моему, бездарю вешайся — не вешайся, картины лучше от этого не станут.
— И чем всё закончилось? — спросил Андрей.
— История имеет трагичный финал. Маляр во время очередного творческого заскока принял пару таблеток торена, а потом попил пивка. После такого коктейля ему показалось мало, и он заглотил ещё четыре таблеточки.
— Откачали?
— До сих пор в больничке смирительные рубашки рвет.
— Печальная история.
— Не стоит убиваться — всякое в жизни бывает.
Андрей, охватив пальцами бороду, оценивающе посмотрел на Томаса. Задумался. Тихоня терпеливо ждал, пока хозяин не заговорит первым. Наконец, Сермяга спросил:
— А кого вы ещё недоповесили?
— Агент, как лекарь — у него должна быть своя тайна. Но одно скажу — без нас вам будет худо.
— Это почему же?
— Потому что художники, в основном, не умеют торговаться, не знают, как правильно продать свои холсты. Там, где приходит очередь товарно-денежных отношений, работают не мастера, а бухгалтеры и адвокаты.
— Вроде вас?
— Да, вроде меня.
— И вы знаете, что сколько стоит?
— Мне за это платят, — Тихоня счел уместным в этом месте улыбнуться.
— Только за это?
— Нет. В мои задачи входит поиск новых имен. Сначала я отбираю тех, с кем можно работать, кто имеет, так сказать, перспективу, задатки таланта. Мы, наш фонд, помогаем немножечко деньгами, немножечко помещениями. Мы оплачиваем аренду, и не смейтесь, коммунальные счета. Публикуем репродукции в альманахе, приглашаем на конгрессы, организуем интервью — паблисити в нашем бизнесе немаловажная вещь. Когда имя становится узнаваемым, устраиваем выставки, аукционы по всему миру. Зарабатываем мы не так много, как хотелось бы, но и не бедствуем — князь оставил хорошее наследство. Главное, наши подопечные получают, извините за такое слово — промоушн, и в Европе начинают звучать не американские, английские, испанские или скандинавские, к примеру, имена, а наши — русские.
— И этим занимаетесь вы, — чех по паспорту и, скорее всего, еврей по происхождению.
— Именно так. Чех по паспорту и... если вам так удобно думать, то еврей по рождению.
Андрей положил прижатые ладони в ложбинку между колен.
— Знаете, Лец, в этом что-то есть. Наверное, я бы доверился не вам, а своему земляку, но по большому счету обокрасть меня, скорее всего, сможет именно он, рязанский парень с честными васильковыми глазами. А вы? Говорите как русский, но иностранец. Воспитаны по-другому. У вас мама и папа не были несунами на заводе...