— Чего таращишься, поц? Давай, бей уже!
Левин сам не понял, как его кулак влетел в физиономию охамевшего большевика, сшибив его с ног.
— Охрана! — заверещал Блюмкин, катаясь по резиновому коврику. Дождавшись, когда в каюту вбежали чекисты, Яков выдернул из кобуры маузер. Пуля просвистела над ухом Левина, и тот, распахнув дверцу гондолы, головой вперёд нырнул в пустоту. Вслед прогремело несколько запоздалых выстрелов.
— Мерзавец! — театрально вскричал Блюмкин, размазывая кровь по щекам. — От меня не уйдёшь! Живей парашют, хорош копаться!
Один из латышей, привыкших к беспрекословному подчинению, помог ему нацепить мешок, и Яков с криком «Смерть врагам революции!» спиной, как аквалангист, вывалился следом за беглецом.
— Отчаянная голова — наш комиссар, — поцокал языком командир чекистов Упитс, расчехляя беспроволочный телеграф. — Редкая преданность идеалам… Не пойму вот только, куда девалась штабная карта.
* * *
… Почувствовав на щеках влажную прохладу облаков, Левин прикрыл глаза. Было ясно, что Блюмкин только что умело разыграл психологический этюд. Его не переставал удивлять этот по-своему одарённый человек. Создавалось впечатление, что он постоянно ведёт какую-то сложную шахматную партию, причём на нескольких досках одновременно. Неясно, правда, до сих пор, в чём его цель…
Левину по ассоциативной связи с Катей вспомнился мазык — первая встреча с Яковом произошла в дедовой избе, он тогда требовал отдать ему Бубен. В чём сила Амбы Шаман Энлиля, Левин толком не знал. Ясно одно — в руки Блюмкина он по какой-то причине попасть не должен. Но Яков, как-никак, трижды спасал ему жизнь — и теперь вправе рассчитывать как минимум на признательность…
«Какие-то дурацкие игры… Когда встретимся внизу, нужно будет поговорить начистоту», — положим, Левин не слишком рассчитывал на откровенность, но по гримасам Блюмкина он уже научился делать выводы о главных целеустремлениях его лжи…
* * *
Задумавшись, он прозевал момент приближения к земле, и порыв низового ветра, оцарапав лицо о крону прибрежной ветлы, снёс его на середину пруда. Осенняя вода обожгла тело. Отцепившись от лямок парашюта, на четвереньках выбрался на отмель… Нужно было срочно развести костёр — иначе воспаления лёгких не избежать.
К счастью, спички в непромокаемом контейнере уцелели, и вскоре он приплясывал голый вокруг огня, развесив одежду сушиться в дыму…
Первым, кто обратил внимание на дым подозрительного костра, был, увы, не кто иной, как приходский священник села Шопино о. Фрол Пеликанов. Взяв на подмогу здоровенного дьякона Исаакия, вооружённого берданкой, батюшка несмело приблизился к пруду и раздвинул заросли ветлы.