К Эльзе: — Вы ходили с ним на прогулки. Не замечали за ним никаких странностей?
— Нет, — говорит Эльза. — Как-то раз он в час ночи, между двумя вещаниями, взобрался на ореховое дерево, но мне показалось — из озорства, а не из-за болезни.
— Да, вы мне это рассказывали.
К Полю: — Вы ведь тогда с ним подрались, верно?
— Да, — говорит Поль, — но я уже объяснял, что к работе это не имело никакого отношения. Такое случается, когда приходится сотрудничать в рамках тесной группы.
— Вот именно, — говорит Тилден. Он отказывается от борьбы и прощается с ними, они уходят.
Они натягивают поношенные плащи и идут, ведя велосипеды, по парковой дорожке, что соединяет штаб службы безопасности с главной подъездной дорогой. Они под открытым небом, и рядом нет ни души, но инстинкт подсказывает им хранить молчание, пока они не минуют калитку в изгороди, отделяющей участок Комплекса от сельской местности.
Но и на асфальтовой дорожке они не садятся на велосипеды. По обеим ее сторонам стоят платаны, стряхивая с листьев светящиеся капли дождя. Они идут не спеша. Мы бы могли, размышляет Поль, искренне поговорить о Киле, если б не было нынешней встречи. Теперь же это больная тема. Я, вероятно, так и не узнаю, кем для нее был Киль, а ей всю жизнь предстоит задаваться вопросом, был ли Киль для меня чем-то важным. Но в конце-то концов от всех этих вопросов, отказов и опровержений будет отдавать чем-то русским. Киль свое слово сказал. И только Богу ведомо, что Киль сказал о нас.
Эльза простодушно говорит: — Можно подумать, у него были причины натравить нас друг на друга, когда он выспрашивал нас вдвоем о Киле.
— Не думаю, что ему были важны наши чувства, — говорит Поль. — Тилдену всего лишь требовалась информация, а если его вопросы ставили нас в неловкое положение, ему было на это плевать. Я-то его понимаю. Ему положено по службе быть безжалостным.
— Очень сложно, — говорит Эльза.
Поль кричит про себя «Помогите! Помогите! Не хочу слышать, не хочу знать ее историю, какой бы та ни была». Он говорит: — Киля нет. Забудь его.
— Да, но всем любопытно узнать, что с ним.
— Думаю, рано или поздно узнают.
Они доходят до парковых ворот, садятся на велосипеды и едут в Комплекс под теплым дождем. — Я тебе вот что скажу, — говорит Поль. — Шпион Киль или нет, но он подлец.
— Вероятно, он в глубине души патриот Германии, — говорит она. — Вероятно, считает, что это его оправдывает.
— Немец или зулус, — говорит Поль, — если он и сделал в жизни что хорошее, так по недосмотру.
Дождь прекращается. У моста они слезают с велосипедов и какое-то время стоят, глядя на покрытое галькой речное дно. После отбытия Киля Поль поменял рабочие часы, чтобы они совпадали с Эльзиными. С четырех дня до полуночи. Киля нет, но как знать, не будет ли другого? Он думает о работающих в Комплексе мужчинах — англичанах, беженцах и немецких пленных. Возможно, думает он, никто из них не способен заменить женщине Киля, разве что Майлз Бантинг, но Эльза с ним не очень-то ладит. Может, и никто, но как знать?