— Нет. А что?
— Его вернули в лагерь для военнопленных.
— Какого Киля? Клауса Киля? — спрашивает она.
— Этого-то? Нет, с какой стати, он безвреден. Я говорю о Гельмуте.
— Но я видела Гельмута вчера вечером. Он был здесь.
— Был, но утром его вернули обратно.
— За что? — спрашивает она.
— Видимо, он устроил драку в свой комнате. Разбил окно.
— Гельмут разбил окно? Вчера вечером? Что-то на него не похоже, Поль. Он человек серьезный. Должно быть, его спровоцировали.
— Нет, — возразил Поль, — никто его не провоцировал.
— Почему тогда он затеял драку? — спрашивает она.
— Должно быть, хотел, чтоб его вернули. Здешние кретины этого не способны понять. Для них существуют только правила внутреннего распорядка. О психологии понятия не имеют. Немецкие сотрудники обязаны соблюдать правила, вот его и вернули в лагерь за их нарушение, а он, ясное дело, только этого и добивался.
— Зачем он хотел вернуться? — спрашивает она.
— Не знаю. Думал, может ты знаешь.
Она направляется к их рабочей времянке, он идет рядом. На небе весеннее солнце. Она затягивает потуже широкий белый пояс на талии и перекидывает через плечо короткий ремешок сумочки.
— Тут может быть масса причин, — говорит она. — Нас это не касается, пусть выясняет служба безопасности.
Он говорит: — Похоже, там не думают, что у него были хоть какие-то основания перестать работать на нас. Они, похоже, считают, он просто потерял над собой контроль и полез драться.
Она останавливается в дверях времянки и говорит, не поворачивая головы:
— Что ж, может, он и вправду потерял над собой контроль. С пленными это нередко бывает, — говорит она, — потому что порой забывается, что наши немцы хоть и сотрудничают, но остаются военнопленными.
— Но я бы никогда не подумал, что Киль так легко потеряет контроль над собой. А ты?
— Я бы тоже не подумала, честное слово. Для меня это стало шоком.
— Когда ты вчера его видела? — спрашивает Поль.
— Он был здесь, работал… Где, по-твоему, я могла его видеть? В каком еще месте?
— Я сказал «когда», а не «где», я вовсе не намекаю, Эльза, что ты нарушила правила. Я тебе не сотрудник безопасности.
Она говорит: — Он пробыл тут до полуночи и поехал домой вместе с другими. Тогда с ним все было в полном порядке. Он был в бодром настроении. Абсолютно… Конечно, им всем должно давить на нервы сознание, что они изо дня в день предают родину. Нет, я и вправду не знаю, что думать. А ты как считаешь?
Поль смотрит на часы над дверью и говорит, что должен идти. Он вопросительно глядит на нее — не скажет ли она еще чего-нибудь.
Она говорит: — Дай мне знать, если будет что-нибудь новое, Поль, договорились?