— Вот это-то нам и нужно! — сказал Фернанд. — Но не вы будете писать, мисс Оинз, а мадемуазель Клара.
— Я? — изумилась Клара.
— Вы.
— Но кому и что должна я писать?
— Сейчас узнаете. Садитесь за стол и поторопитесь, потому что времени у нас мало.
Фернанд подал ей карандаш, раскрыл записную книжку на чистой странице и начал диктовать:
«Мы, Клара Бриссо и Рэчел Оинз из Дарлинга, уведомляем наших друзей, что вчера вечером отправились на прогулку к ферме Уокера в шарабане, которым правил кучер Джон, и попались в руки золотоискателей, бежавших с приисков после мятежа. Они сделали нас своими пленницами, как и Джона, но вовсе не обращались с нами дурно…»
При этом уверении, которое несколько противоречило истине, Клара не решилась продолжать.
— Вы не знаете, — сказал Фернанд, — на что некоторые из нас способны. Пишите!
«В эту минуту золотоискатели намерены отправиться в пустыню и берут нас с собой. Они приказывают нам объявить, что если соединенные силы под предводительством судьи Ричарда Денисона осмелятся преследовать их, то мы обе будем умерщвлены…»
Карандаш выпал из рук Клары.
— Вы этого не сделаете! — воскликнула она. — Вы не можете быть так жестоки!
— Пишите! — грубо приказал Фернанд. — К черту эти женские кривлянья!
— Пишите, Клара, — сказала Рэчел. — Они не осмелятся привести в исполнение свою угрозу. Притом чем большая опасность будет нам грозить, тем скорее наши друзья придут нам на помощь.
Клара повиновалась.
«Если судья, командующий отрядом, захочет дать полное прощение людям, которые держат нас заложницами, пусть вывесит белый платок над фермой Уокера, — писала она дрожащей рукой под диктовку Фернанда. — Эти люди пришлют парламентера, после чего нам будет возвращена свобода. Но всякая измена, всякое преследование будут причиной нашей неминуемой смерти».
— Подпишите теперь обе, — прибавил Фернанд. — Берли, так?
Пастух кивнул.
Клара сказала Фернанду:
— Если некоторые из ваших друзей вздумают исполнить этот гнусный замысел, я уверена, что вы, дон Фернанд, бывший приказчиком у моего отца, непременно защитите нас.
Испанец нахмурился.
— Не полагайтесь на это, а в особенности остерегайтесь напоминать мне, что я был приказчиком у вашего отца.
— Почему, мсье Фернанд? Разве он не был добр к вам?
— Он добр? — повторил испанец с ненавистью. — Еще раз предупреждаю: не напоминайте мне о том времени, когда я ел его хлеб, потому что я могу уступить искушению и сделать вас, его единственную дочь, орудием мести.
— Господи! — испуганно воскликнула Клара. — Что сделал мой отец, чтобы внушить вам такую ненависть?