. Следовательно, икона должна воспроизводить черты лица изображаемого человека. Константин повторяет неоднократно: «Икона — это образ лица (πρόσωπον)»
[416]. Звучит как банальность. Но диву даешься, почему в иконо-борческих дебатах эта мысль редко бывала выражена столь просто и ясно.
Термин provswpon, как кажется, имел у Константина свой первоначальный, конкретный смысл: видимый лик, лицо человека. Вот почему в дальнейшем, стремясь как можно точнее передать этот конкретный смысл, мы прибегаем к термину «лицо-лик» (Personantlitz). Вероятно, император предпочитает термин πρόσωπον «Лицо» более абстрактному понятию «ипостась».
Итак, на иконе виден конкретный яроашлоу. Но чтобы соответствовать претензии быть иконой, подлинным образом, она должна передавать этот, это «лицо-лик», так точно, каков он есть. Безусловно, Константину не откажешь в правоте, ибо как нечто может быть образом, не позволяя узнать того, чьим образом якобы является?
Вопрос состоит в следующем: что значит «каков он есть»? Если обратиться к первой Константиновой дефиниции образа (образ единосущен первообразу), то последует ответ: икона бывает только та, которая во всем идентична своему первообразу, или, как выражается Константин, «в которой сохраняется целое (первообраза)»[417]. Константин, безусловно, прав, когда он определяет икону как образ некоего πρόσωπον. Но он заходит слишком далеко, требуя, чтобы Tipocmmov был передан так, «каков он есть».
Икона Христа
Мы уточнили, как Константин понимает соединение обоих естеств во Христе и чего он ждет от образа. Если аргумент Константина желает быть действенным, то эти два установления не должны сочетаться. Император формулирует свой вопрос весьма умело: «Мы также вопрошаем (епископов): как это возможно живописать нашего Господа Иисуса Христа, т. е. изображать Его, тогда как Он есть (единое) "лицо-лик" (), из двух естеств, материального и нематериального, вследствие неслиянного соединения?»[418]. И он тотчас разъясняет, почему этот вопрос поставлен: «Из того обстоятельства, что некая вещь нематериальна, вытекает, что она не может быть обрисована, ибо она не имеет ни образа, ни формы»[419]. Опираясь на данные посылки, Константин теперь формулирует свой строгий вывод:
I. Христов «πρόσωπον» (Лицо), или ипостась, не может быть отделено от обоих естеств[420];
II. одно из двух естеств, Божественное, не может быть нарисовано, — оно «неописуемо»;
III. отсюда невозможно рисовать, «описывать» лросгаигоу Христа.
Чтобы яснее уловить точности нижеследующего спора, следует еще раз напомнить о том, что уже говорилось (в главе о св. Григории Нисском) относительно понятия леррафт), «описание», «придание контура»