Он спрятал лицо в ладони и отвернулся.
— Тео, — тихо позвала его Сабина. Потом громче: — Теодор! Это то, из-за чего ты оставил свою профессию? А тебе не кажется, что это эгоистично?
Он резко повернулся. И смотрел на нее сначала растерянно, потом все с большим негодованием. И пусть! Разъяренный Тео был ей милее безжизненного, холодного Теодора.
— Мне кажется, — твердо продолжала она, — ты удалился сюда, чтобы оплакивать собственное горе. А как же пациенты, которые на тебя надеялись, верили в тебя? О них ты подумал?
— Знала бы ты, сколько ночей… — горько сказал Теодор, — сколько долгих бессонных ночей! Но мои руки дрожат. Я не могу держать скальпель. Я больше никому не нужен! — Он снова закрыл ладонями лицо.
Сабина взяла его за руки пониже плеч и встряхнула:
— Ты не виноват в смерти своей жены, Тео! Это был несчастный случай. — Она отняла его руки и крепко держала их. — Не в твоих силах было ей помочь. Есть и высшие силы. — Ей показалось, что его взгляд немного просветлел. — Тебе никто не говорил об этом?
— Я никому не рассказывал.
— Но ты сам…
Громкий крик с веранды заставил их вздрогнуть.
— Это Нелли, — сказал Теодор и бросился к дому.
Сабина едва поспевала за ним.
— Тони! — кричала Нелли. — Тони! Тони не с вами?
— Нет, — ответила Сабина.
Они искали девочку два часа. В поиски включились все гости и соседи. Почти половина Миллерс-Крик была на ногах. Когда она наконец нашлась, Теодор Тейлор был уже мало похож на человека. Он не сразу узнал и того, кто принес ее на руках в пансион. Это был Сэм Вернон.
— Малышка была на окраине, где живут аборигены.
— Что ты там забыла? — набросился Теодор на дочь.
Страх, гнев, безумие, пережитые за эти часы, требовали выхода. Тони испуганно спряталась за широкую юбку Нелли.
— Не надо так нервничать, босс! — вступился Сэм. — Люди за ней хорошо присматривали. Просто боялись прийти в город. Сегодня много пьяных, и они предпочитают держаться подальше.
Но голос Теодора становился все глуше и грознее от едва сдерживаемой ярости:
— Моя дочь в последнее время нашла себе новую забаву: при каждом удобном случае сбегать!
Он тяжело поднял налитые кровью глаза. Смущенные гости разошлись. Перед ним стояли лишь Сэм, Сабина и Нелли да Тони за ее спиной. Теодор направил палец в сторону дочери:
— Из-за тебя испортили праздник. Полгорода искало тебя. Ты можешь назвать мне вескую причину для такого поведения, Антония?!
За пышной юбкой Нелли раздались всхлипывания, мелькнуло и снова исчезло несчастное заплаканное личико. Но одного взгляда, который поймала Сабина, было достаточно, чтобы все понять. Кроме вины и смущения в нем была ненависть. Ненависть, направленная на нее. «Она все видела, — стрельнуло ей в голову. — Видела, как мы танцевали, как ее отец гладил меня, как увел в сад. Поэтому и убежала. Для ребенка это должно было быть шоком!»