Однако то происшествие в кухне произвело, похоже, сильное впечатление не только на нее. Во всяком случае, это подтверждал страстный взгляд Джареда всякий раз, когда он на нее смотрел.
И с ней все обстояло точно так же.
— Мы с мужем подумываем, не сделать ли нам заявку, когда ранчо Томсона будет выставлено на торги.
Две пожилые женщины разговаривали по ту сторону стеллажа. Эва прислушалась.
— Бен Томсон хочет продавать свою землю? — спросила вторая. — Он ведь с незапамятных времен владеет ею.
— Я знаю, Сара, но говорят, он больше не в состоянии содержать свое ранчо.
— Как грустно.
— Но не для нас с Чарльзом, Сара!
— Шери-Энн, ты чудовище!
— И поделом Томсону, если ты хочешь знать мое мнение. Он безобразно обращался со своими людьми, а с собственной дочерью — еще хуже.
Как ни больно, но — правда. Отец плохо относился к работникам, а ей искалечил жизнь.
— Некоторые говорят, что он стал другим человеком после той аварии пару лет назад, — вступилась Сара.
— Ох, Сара! Скажи мне: может измениться человек в его возрасте?
Голоса приближались. Эва посмотрела направо. Скоро Сара и Шери-Энн появятся здесь. Они ее узнают и моментально поймут, что она все слышала. Конечно, было бы любопытно увидеть их лица в этот момент, но Эва решительно толкнула свою тележку в противоположную сторону.
— Вы уверены?
— Я сейчас в архиве ратуши, мистер Редвулф.
Лучи вечернего солнца заливали письменный стол. Джаред сжимал телефонную трубку с такой силой, что мог бы раздавить ее.
— Они могли пожениться в другом штате.
— Исключено, — возразил частный детектив. — Я воспользовался моими связями в ФБР и могу гарантировать, что этого не было.
— А свидетельство о рождении Лили?
— В нем не указан отец. Только мать. Говорю вам, она никогда не была замужем.
Джаред откинулся на спинку кресла и вместе с ним развернулся к высоким окнам, откуда открывался роскошный вид на его земли. Почему, ради всего святого? Она была обязана рассказать ему…
— Кое-что еще, мистер Редвулф.
— Слушаю.
— За те годы, которые мисс Томсон провела в Нью-Йорке, у нее не было мужчин.
— Простите?
— Во всяком случае, мы не смогли выявить абсолютно ничего такого рода, а мы профессионалы.
Джаред закончил разговор и остался сидеть в кресле. С одной стороны, приятно, что притязаний на Лили нет ни у одного мужчины и что никакой другой мужчина не касался ее матери. Но с другой стороны, он был в ярости.
Эва врала.
Мелькнула мысль: вдруг и про Лили она наврала тоже? Нет, бред, он сам узнает в Лили свою мать и бабушку. Кроме того, он чувствует точно так же, как Муна, что Лили его ребенок.