Дальше он не смотрит, поднимает голову и вовремя, сколопендра уже в метре от него. Раззявила свои клещи-жвала, тупая тварь, думает прокусить броню, которую не пробивает десятимиллиметровая пуля со ста шагов. Он с удовольствием нажимает на курок.
Пах-х…
— Жри, червяк, — тихо говорит он, глядя как вся верхняя часть твари разлетается брызгами. Он даже не успел передёрнуть затвор, как увидал, что ещё одна струя летит в него, теперь она была точнее, но была она на излёте. Только несколько капель достаются ему.
Пах-х…
И ещё одна разлетается брызгами. И ещё, и ещё. Их тут много успело подобраться к нему. И ещё. Всё, пенал дробовика пуст.
Но и мерзости этой поблизости нет. Поблизости! Именно, что поблизости, а на подъёме, там ниже на пятьдесят метров их десятки, десятки. И пулемёт Сашки Каштенкова уже не справляется.
Бьет не переставая и не справляется.
Быстро Аким загребает из коробки патроны всей пятернёй.
Раз, два, три, четыре. Четыре патрона в пенале. Затвор. Один уходит в ствол. Пять. Пять патронов в дробовике. Как положено.
Всё это он делает, как делал тысячи раз. Для того чтобы зарядить своё, родное уже оружие, ему не требуется смотреть на него. Смотрит он, не отводя глаз, как проворно бегут по склону вверх эти мерзкие существа.
— Ну ладно, — тихо говорит Саблин, поднимая заряженный дробовик. — Поглядим.
Выстрел-затвор. Выстрел-затвор. Выстрел-затвор. Выстрел-затвор. Выстрел.
Только гильзы вылетают, падают под ноги в окоп или вовсе летят вниз с обрыва.
Первые пять сколопендр, что к нему бежали, разорваны, а те, что бежали за ними, обедают первыми.
Ни одного промаха, по-другому и быть не может.
Есть несколько секунд.
Раз, два, три, четыре. Четыре патрона в пенале. Затвор. Один уходит в ствол. Пять. Пять патронов в дробовике, как положено. Он готов. А в наушниках всё больше шума выстрелов, всё больше разговоров.
— Заразы, да сколько ж вас тут…
— Ранен, — звонко выкрикивает один казак.
— Да как так-то? — раздражённо рычит взводный.
— Обварила меня, гадина!
— Так ты ж в броне!
— Под крагу струя попала, перчатка сгорела, — поясняет раненый, видно, стискивая зубы от боли.
— Медика… Медик, ты где? К раненому, быстро, — орёт прапорщик.
Саблин медик, ну немного. Но он сейчас далеко.
А сколопендры к нему близко, спешат, торопятся, родичей уже доели. Да что им, пять родичей, когда их на подъёме уже сотни, и бегут вверх, торопятся.
Выстрел-затвор. Выстрел-затвор. Выстрел-затвор. Выстрел-затвор. Выстрел.
Он снова лезет в коробку с патронами.
И от Саши Каштенкова слышит чёткое и сухое:
— Лента!