Папа Сета много работал в своей лаборатории. Он рано уходил из дома и поздно возвращался. После него оставались только кофейная чашка в раковине на кухне, окурки в пепельнице на заднем дворе, лабораторный халат на перилах лестницы. На скопившихся перед дверью нераспечатанных письмах стояло его имя, и его голос инструктировал Сета по телефону, как самостоятельно заказать пиццу. Мои родители даже не подозревали о том, как редко папа Сета бывает дома.
В день, когда вырубилось электричество, мы с Сетом сидели у него одни.
В четыре часа пополудни вдруг погас телевизор и отключился свет. В темноте я вцепилась в руку Сета. Вокруг, словно непременный спутник мрака, немедленно воцарилась тишина. До нового восхода оставалось не меньше шестнадцати часов. Мы кинулись к входной двери, распахнули ее и столкнулись с доисторической темнотой и безмолвным сиянием звезд.
Мама позвонила с работы по мобильному и сказала: «Просто оставайся на месте. Заприте двери и никого не впускайте». Мы перерыли весь дом в поисках фонариков. Передвигаясь на ощупь вдоль стен, мы натыкались друг на друга. Потом разбили лампу и долго хохотали. Наконец с помощью отцовской зажигалки Сет зажег свечи. Мы ходили с ними, как с факелами, и отсветы огня играли на наших лицах. Еще мы представляли, что будет, если мы лишимся электричества навсегда.
Затем мы уселись на деревянном полу в гостиной и расставили вокруг мерцающие свечи. Сет достал колоду карт.
– Зацени, – сказал он и начал строить башенку. Каждый этаж состоял из трех карт.
В темном доме стало так тихо, что я слышала шорох карт. При свечах Сет выглядел старше своих лет. Я долго смотрела на него.
– Попробуй, – предложил он и протянул мне пару карт. В его глазах отражался блеск свечей.
У меня дрожали руки, и я испугалась, что разрушу всю конструкцию.
– Ничего страшного. Второй уровень намного сложнее первого, – подбодрил меня Сет.
Уже несколько недель я собиралась рассказать ему про папу и Сильвию. Сейчас, в неверном свете свечей, я почувствовала, что смогу сделать это.
Я глубоко вздохнула и произнесла:
– Хочу открыть тебе один секрет.
Он прервал свое занятие и взглянул на меня.
– Я видела своего папу в доме Сильвии.
Я вдруг заметила, что тишину в доме не нарушает ни один звук – не гудит холодильник, не мерцает кабельная коробка, не тикают электронные часы.
– Ты о чем?
– Ну, я видела их. Вместе, понимаешь.
После того как я произнесла эти слова, положение вещей стало бесповоротно реальным.
Сначала Сет ничего не ответил. Я молчала. Потом он кивнул так, словно ждал от жизни чего-то подобного. Он никогда не говорил о своей маме, а я научилась не спрашивать. Но иногда то, что он все время помнил о ее смерти, ощущалось в его манере реагировать на события. Он словно знал, что все происходящее в мире имеет общую печальную подоплеку.