Денис поинтересовался:
— То есть, вы меня поддерживаете?
— Надо пробовать. Надо испытать. Надо делать этот… Эксперимент. Но, думаю, этот идея хороший. Перспективный.
— Спасибо, — поблагодарил Денис за поддержку. И уставился на Варвару.
Та выпроводила немца и уселась за стол напротив Дениса.
Тот поинтересовался.
— Тридцать пять рублей серебром, для вас большая сумма?
— Конечно, большая! Я за Жасмин отдала двести рублей ассигнациями. Это примерно столько же…
Посмотрела на удивлённого Ивана.
— Жасмин — это моя лошадка трёхлетка. Буланая кабардинка.
— Ага. Понятно. Но, можно в чем-то себя ограничить. Ограничить сейчас, с тем, что в будущем доход повысится.
— Есть у меня, Ваня, запас. Есть… Триста тысяч ассигнациями в государственном банке… И… — помялась — и четыре с половиной тысяч серебром здесь. И золотом семьсот рублей.
— Варвара Ильинична, если деньги с умом вкладывать в дело, они начнут приносить деньги. А лёжа в сундуках они бесполезны.
— Да я понимаю. Не дура… Ладно. Тридцать пять рублей — не такая уж и страшная сумма. Ещё за бочку и за телегу придётся рублей шесть выложить.
— А у нас никто бочки и телеги не делает?
— Нет, — вздохнула женщина, — не делает.
* * *
Во дворе заржала лошадь.
Варвара Ильинична выглянула в окно.
— Помяни чёрта, так он — тут как тут.
И объяснила Соколову:
— Ливанов прикатил.
— Если он вам неприятен, так прогоните его.
— Нельзя, Ваня. Нельзя. Традиции дворянского гостеприимства…
В кабинет ввалился здоровенный мужик.
— Варвара Ильинична! Вот вы где! Здоровьичка желаю! Как вы тут, без меня?!
Хозяйка улыбнулась.
— Здравствуйте Григорий Семёнович. Проходите в гостиную. Я отдам последние распоряжения и приду.
Гость был шумным. Очень шумным. Громогласным.
Иван подсчитывал расходы на «усадебное пропитание» и прислушивался к разговору в столовой.
Варвара громко произнесла:
— Не стоит, Григорий Семёнович… Не нужно этого делать!
Ахнула, взвизгнула.
Денис быстро вошёл в столовую. Гость сграбастал госпожу Гагарину и, повалив на стол, целовал её лицо и шею. И как уж Варвара Ильинична не отбивалась, справиться с этим медведем не могла.
Соколов спокойно и негромко сказал:
— Григорий Семёнович, отпустите хозяйку.
Ливанов вспыхнул, лицо пошло красными пятнами. Ещё бы! Какой-то сопливый крепостной ему указывает. Но напоролся на спокойный взгляд Дениса, взгляд хладнокровного и уверенного в себе убийцы, и как-то… сдулся.
Он одернул костюм и обратился к барыне:
— Варвара Ильинична, почему вы манкируете мной?
Варвара, красная как свёкла, оправляла платье. Отошла в сторону Дениса и ткнула пальцем на дверь.