Я тоже думаю, что своей помощью еврейской самообороне Генрих Исаевич Шаевич искупил свою вину перед еврейской историей. Но не перед министром внутренних дел Российской империи Вячеславом Константиновичем фон Плеве. Девятнадцатого августа 1903 года в столице Российской империи Санкт-Петербурге министр вызвал Зубатова к себе в кабинет и в присутствии жандармского генерал-лейтенанта Виктора Вильгельмовича фон Валя потребовал рассказать о деятельности организованной Зубатовым Еврейской независимой рабочей партии, а затем обвинил в разглашении государственной тайны. Как напишет потом сам Зубатов директору Департамента российской полиции действительному статскому советнику Алексею Лопухину:
«Когда я доложил об успехах независимцев в Минске и перешел к моменту их появления в Одессе, его высокопревосходительство перебил меня и сам продолжил мой рассказ генерал-лейтенанту фон Валю:
– Поехали в Одессу, где поставили во главе дела жида Шаевича, выпускавшего, с одобрения господина Зубатова, очень глупые прокламации… “А скажите, вы из департаментских сумм платили вашему Шаевичу?” – “Платил, – говорю, – и из департаментских, с ведома господина директора, давал и из собственных”. – “Перейдем теперь к документам. Вот, генерал, письмо господина Зубатова к этому Шаевичу: “Дорогой Генрих Исаевич. Я человек очень прямой и искренний…” Дальше идут сантиментальности… А вот уже и государственное преступление: оглашение государственной тайны: “Неожиданно, – пишет господин Зубатов, – я нашел себе единомышленника в лице юдофила царя. По словам Орла (то есть меня, фон Плеве), государь сказал (при назначении нового одесского градоначальника): “Богатого еврейства не распускайте, а бедноте жить давайте”. Государь это сказал мне, я передал директору Департамента полиции, последний – своему чиновнику Зубатову, господин же Зубатов позволил себе сообщить слова государя своему агенту, жидюге Шаевичу, и за это я его передам суду».
И министр тут же приказал «жидюгу Шаевича» сослать в Сибирь, а Зубатову немедленно сдать свои дела и в 24 часа выехать из Петербурга.
Карьера Сергея Васильевича Зубатова, возможного спасителя самодержавия, рухнула.
«Признаться сказать, – написал он в докладной Лопухину, – после такого объяснения я от боли и жгучей обиды нескоро нашел скобу у входной двери…»
И хотя в 1904 году, сразу после убийства фон Плеве, Зубатов при новом министре был реабилитирован, на службу начальником Петербургского охранного отделения он уже не вернулся, а третьего марта 1917 года, узнав об отречении Николая Второго от престола, застрелился.