Чтобы не растеряться в этом снежном тумане, колонна немедленно стянулась и стала лагерем.
Солдаты мигом разгребли снег для постановки кибиток, поставили их входом от ветра и пригребли к кибиткам снегу, чтобы не поддувало под низ. Буран бушевал всю ночь и притих только на другой день в три часа пополудни. После этого бурана снега в степи заметно прибавилось, и тут-то пришлось отряду почувствовать всю тягость степного зимнего похода, особенно когда приходилось преодолевать занесенные снегом овраги и лощины. Хуже всего приходилось пешим: по пояс в снегу, они едва пробивались вперед (это называлось «пахать снег»). Если кто и тянулся по следам верблюда, то все равно должен был беспрестанно сворачивать с дороги, чтобы то обойти упавшего верблюда, то поднять свалившийся вьюк, то привязать отвязавшуюся веревку.
Наконец, после трудного перехода долиной реки Эмбы, по которой, по причине глубокого снега, пришлось идти только в шесть или восемь рядов, отряды к концу декабря благополучно добрались до Эмбенского укрепления. От Оренбурга до Эмбенского укрепления всего около пятисот километров, отряд прошел их за тридцать два дня, и на всем этом пути замерзших не было, но поверхностных обморожений лица, рук и ног оказалось немало. Без буранов простояло только пятнадцать дней.
Вдруг 30 декабря, в 7 часов утра, с юго-западной стороны укрепления показалась конница численностью от двух до трех тысяч человек. Приблизившись крупной рысью, всадники остановились примерно в двух километрах от лагеря, после чего лучшие наездники, преимущественно из туркмен, отделившись от основной массы, понеслись прямо на наш пикет, стоявший в километре от укрепления, но пикет успел сняться вовремя и отступить в крепость. Между тем хивинцы разделились на несколько частей и повели атаку одновременно на восточный и северный фасы.
Незадолго до этого офицеры на всякий случай проводили пробную тревогу, благодаря чему теперь при неожиданном нападении хивинцев не произошло ни малейшего замешательства, все прекрасно знали свои места. Ружейный огонь и действие артиллерии, управляемой горными инженерами, отразили хивинцев со значительным для них уроном. Однако они до самой ночи повторяли нападения и даже пытались зажечь скирды сена, стоявшие вне укрепления, но также без успеха.
На другой день, заметив, что со стороны солонца нет орудия, хивинцы напали на укрепление оттуда; но гарнизон в течение ночи успел устроить там барбет[8], и во время нападения быстро перекинул на него орудие, осыпавшее неприятеля картечью. Еще пару дней покрутившись в окрестностях, но так ничего и не добившись, нападавшие в конце концов исчезли столь же неожиданно, как и появились. Впоследствии выяснилось, что их возглавлял сам Куш-беги (военный министр) и что аргамаки их почти все погибли от стужи и бескормицы, а затем пришла очередь и всадников: вернулись в Хиву не более семи сотен человек, и то в самом жалком виде.