Однако что бы именно русские ни чувствовали и, возможно, чувствуют до сих пор по поводу успехов Шекспира, начальство в Лондоне и Калькутте было восхищено его блестящим ходом, выбившим оружие из рук русского царя. В Лондоне лейтенанта ожидал восторженный прием, подобный тому, что восемь лет назад был оказан Александру Бернсу. Еще не достигнув тридцати, Шекспир был возведен в рыцари и отмечен ликующей королевой Викторией, которая, несмотря на свой юный возраст — ей был тогда 21 год, — уже проявляла все признаки русофобии. Более же осторожный Эбботт, проложивший дорогу Шекспиру, получил тогда гораздо более скромное признание. Награды нашли его позднее…
Разумеется, все русские историки, начиная от дореволюционных и заканчивая советскими, игнорировали роль Эбботта и Шекспира в освобождении хивинских рабов. Их освобождение приписывали исключительно растущему страху хана перед русской военной мощью и его испугом при известии о первом походе, а самих Эбботта и Шекспира называли английскими шпионами, направленными в Азию в рамках гигантского плана установления британского владычества за счет задуманного ослабления влияния России».
Не будем сейчас вступать в полемику и отвлекаться от темы нашего изложения еще дальше. Хотя разве не странно, что сам Шекспир ни разу даже не упоминает о нашем корнете Айтове. Вряд ли возможна такая ситуация, чтобы два представителя двух разных стран одновременно в разных концах сада составляли один и тот же список одних и тех же рабов. Да и как ловкий Шекспир, не знавший русского языка, так запросто общался там с русскими невольниками крестьянами, совершенно явно не знавшими никаких европейских языков? Но… ограничимся признанием факта, что под давлением обстоятельств и при посредстве английской стороны, хотя и преследовавшей в этой игре свои цели, в результате неудавшейся русской экспедиции хан Аллакул освободил из рабства четыреста шестнадцать наших соотечественников, что в любом случае явилось прекрасным достижением.
Взамен наших пленных отпущены были в Хиву задержанные с 1836 года хивинские купцы, все со своими товарами, а многие сверх того и с пособием от казны. С хивинским караваном отправились и несколько наших купцов, которые дружелюбно были приняты в Хиве. Для окончательного же установления добрососедских отношений с Хивой русская сторона потребовала принятия в Хиву русского посольства, на что хан также вскоре изъявил согласие. Кстати говоря, на следующий год посланные в Хиву тот же Айтов с Никифоровым смогли добиться от Аллакула освобождения еще и персидских рабов. Причем не преследуя при этом никаких политических целей и не трубя об этом на весь свет…