С чего вдруг ранним утром 21 августа наконец-то вновь возобновилась загадочным образом утраченная связь с Михаилом Сергеевичем и нескольким корреспондентам, оказавшимся быстрее прочих, удалось взять у Президента СССР интервью? Почему к нему за указаниями и отправилось несколько человек из числа руководителей РСФСР? Тогда как сам президент РСФСР, к которому, собственно, и должны были обратиться за приказами его подчиненные, безвылазно сидел в доме, не высовывая носа на улицу, забаррикадировшись от любопытных глаз и отказываясь явиться на работу, не желая иметь дела с собственным вице-президентом, вынужденным временно, без официальной санкции, исполнять обязанности президента РСФСР? Почему немедля отстранили от власти премьер-министра РСФСР, очевидно, лишь в том провинившегося, что слишком поддерживал своего проштрафившегося президента да еще ратовал втихаря о необходимости ареста и расстрела всех участников ГКЧП? Что такого странного приключилось с неугомонным демократом и первым Президентом РСФСР? Что-то страшное и правдивое, что выплыло наружу благодаря искрометной задумке маленькой шальной девчонки…
В тот же день 21 августа Горбачева привезли из Крыма, вполне бодрого и недоуменного, делающего вид, что просто была нарушена связь с его дачей. Всем понимающим людям стало ясно: лидер СССР намеренно, выжидая развития событий, не выходил на связь.
Генсек немедленно распустил ГКЧП, заявив официально по Гостелерадио, что уже прекрасно себя чувствует и приступает к выполнению своих прямых президентских обязанностей. Впрочем, он тут же подтвердил заявление ГКЧП о переносе подписания Союзного договора на неопределенный срок, так как необходимо внесение значительных доработок. То есть по этому пункту он согласился с Комитетом.
Горбачев указал, что следует сохранить в стране, еще на несколько дней, чрезвычайное положение, — до полного наведения порядка. Также он подтвердил, что еще действует до особых указаний приказ "О мерах по усилению общественного порядка и безопасности в условиях чрезвычайного положения", изданный поздним вечером 19 августа, в соответствии с которым Московский Отдел Милиции Особого Назначения был вооружен оружием со специальных складов. Никто не спешил разоружать ОМОН еще целую неделю, даже дольше, — до самого наступления сентября.
Когда, в первый день школьных занятий, состоялась новая конференция, с участием большинства субъектов союзных социалистических республик по поводу обсуждения будущих отдаленных сроков подписания нового Союзного договора и необходимости внесения корректив во многие статьи.