Попытка расстегнуть воротник потерпела фиаско — одеревенелые пальцы не слушались. Я поплыл. Ноги сделались ватными. В глазах потемнело. Серафим, почувствовав неладное, развернулся и в последний момент умудрился поймать моё уже полностью расслабленное тело. Всё — темнота…
* * *
Потеряв сознание, я моментально оказался на залитом волшебным светом луге.
"Что-то я зачастил, удивления нет, видимо — шастать между мирами потихоньку входит в привычку", — промелькнула первая мысль и только после неё счастье от возвращения бурным потоком, смывая всё наносное, временное, земное, заполнило разум.
Упав на грудь, я зарылся во влажную зелень. Душистый запах разнотравья, пройдя через нос, нокаутировал мозг. Эйфория — всеобъемлющая. Из волшебного состояния меня вырвал голос, нет, не голос, тихий шёпот. Он доносился от всюду, слов не понять, но сам ритм — музыка этих звуков, была просто божественна. Сев, непонимающим взглядом окинул окрестности — в то, что настоящее место из детской моей смерти и из гибели, произошедшей в восемнадцатом году — уверенность полная.
Но как же оно изменилось. Первое, что бросилось в глаза — это трава. Если раньше передо мной расстилался переросший, однородный газон, то теперь луг поражал разнообразием. Дивные цветы, благоухали неземными ароматами. Я сидел на пригорке, а перед взором ласковый ветерок, показывая переливающиеся узоры, причудливо шевелил зелёный ковёр. Как в детском калейдоскопе, картинки, вытекая одна из другой, представлялись живыми.
Вот гигантская красавица бабочка, распахнула свои удивительные крылья. Теперь табун лошадей, проскакав по утреннему лугу, скрылся за горизонт, и на смену ему пришли, весело играющие в прозрачных водах, дельфины. Всё в формате эйч-ди: "Просто поразительно…"
Музыка шёпота исходила — от неба, земли, от растений. Внезапно накатила паника, хороводом закружились вопросы: "Я же сижу на траве, а она живая… Я поломал её, как быть — встану, поломаю ещё…"
И ответ пришёл. Я разобрал в симфонии шёпота, одно лишь слово: "Лети…" — и тут же взмыл, словно птица. Не так, как когда-то находясь в теле снегиря, а свободно, почти без усилий, точно пребывая в невесомости. Паника уступила место счастью. Смех, звоном колокольчиков, разнёсся над планетой и, пройдя по кругу, ничуть в громкости не потеряв, возвратился.
Я не был ни удивлён, ни поражён, всё воспринималось, как само собой разумеющееся, как естественное состояние свойственное человеку. Незаметно я оказался весьма высоко. Вся планета, как-бы лежала у меня на ладони. Дух захватило, дыхание спёрло, чувство неземного восторга, переливаясь через край, дождиком счастья оросило землю. Я находился уже на орбите: "Так странно?.." — Бескрайний космос наполнялся ярким, ласковым светом, холодная пугающая тьма, хорошо известная по фоткам вселенной, отсутствовала.