– Это что у вас тут? – Саша без спросу сунула голову в шкаф. – Очень уютно, между прочим.
– Знаю, полвечера там просидел, – зачем-то признался Степан и мигом покраснел. А не краснел он, наверное, с самой школы. И чего ему приспичило в шкафу раздеваться? Да еще и признался, что ведет себя как инфантильный дурак. Лучший способ познакомиться поближе, ничего не скажешь.
– Прямо тут? – Саша удивленно вскинула бровь. – Покажете?
Степан покорно залез в шкаф и развел руками.
Саша прыснула:
– И вы как тут, один? Только переехали, да?
Степа кивнул.
– Пойдемте к соседке, у нее хоть чайник есть. Глупо будет, если вы прямо в шкафу околеете, да?
Степан, наконец-то обрел дар речи и, выйдя из шкафа сказал:
– Сашка, я ценю, что вы доставили пиццу, вот, сдачи не нужно. Только давайте дождемся мастеров? Я не хочу, чтобы под бой курантов вы летели с моего балкона.
– Э, нет. Мне нужно заказы отвезти и домой к единственному, родному, любимому. – Саша улыбнулась, ее голубые глаза искорками вспыхнули из-под черных век.
Степа сразу поник, но Саша добавила:
– Да я диссер пишу, после новогодних уже научруку надо показывать. Поэтому все дни сейчас только с ним, только ради него.
Степа приосанился и широко улыбнулся. А потом вдруг, словно нарочно, плечи его поползли вниз, живот выпятился, а проплешина на затылке сверкнула, как отполированная. Вот как видит его эта девчонка. Только так, и никак иначе.
– Эй! – уже с балкона позвала Саша, кутаясь в огромный шарф. – Идете?
Шкаф скрипнул, неумолимо напоминая о другой деревянной коробке, которая с годами становится все ближе, и Степан едва не пустился бежать.
– Иду! Иду! – завопил он, осознавая, что отпустить Сашу сегодня будет самым большим его промахом за всю жизнь.
Черное пальто вконец испачкалось, брюки предательски заскрипели, а пальцы так промерзли, что стали ныть, но уже пару мгновений спустя Степа оказался на соседском балконе и оторопел. И как тот еще не рухнул? Два велосипеда, весла, детские санки, ледянки, четыре пары коньков, банки, пару ведер, вязанка чеснока, мешок картошки и еще бог знает что.
Степа осторожно, словно боясь, что его уличат в воровстве, толкнул балконную дверь внутрь. На него тут же пахнуло теплом, но не только тем, что ощущает тело, но еще и тем, от которого на душе хорошо.
Праздничный стол, стоявший посреди комнаты, двигали из стороны в сторону мальчишка лет четырнадцати и широкоплечий мужчина, примерно одного со Степой возраста. Руководила ими старушка в сверкающем красном платье и алой помадой на губах.
– Коля, подвинь!
– Никитка, теперь тяни на себя! Нет, не симметрично! Арчи, уйди, паразит! – это бабушка кричала уже пушистой собачке, путавшейся под ногами.