Ну, это я пошутил, не сердись ты, больно пословица хорошая, верная, дай, думаю, скажу, некстати, значит, ввернул, ты уж не сердись... Ну, что же ты мне скажешь на это? А? Но она ничего не могла ответить - до того показалось его предложение невероятным. Ей, матери девятерых детей, предлагали идти замуж, уж не бредит ли этот человек? Это было дико для нее, чудовищно... Да и что люди скажут? И она только и могла, что замахать в ужасе руками на него, не в силах произнести ни слова, и почти что прогнала его в тот вечер необычно нелюбезным обращением. Но к детям он был уже крепко привязан, и прошло несколько лет, и началось строительство огромной, на всю страну прогремевшей электростанции далеко-далеко от их дома, от их города, от их республики, куда потребовалось много сильных и умелых мужских рук, - только тогда они потеряли его, отчаявшегося найти в ней взаимность, навсегда из виду. Первое время она вспоминала его - вдруг среди обычных, каждодневных забот встанет перед глазами его добрая, будто бы извиняющаяся улыбка, с которой, как правило, он появлялся у них на пороге, но постепенно забывался и он, как и все хорошее, как и все плохое на свете, и только маленькие, крохотные штришки-воспоминания оставались после него еще долго-долго. И думая о нем первое время после его отъезда, своим зрелым сознанием пожившего человека она понимала, что могла бы полюбить этого человека, что младшим ее он мог бы заменить отца, а ей, почти сорокалетней женщине, помочь вновь изведать то чувство влюбленности, которое так недолго владело ее сердцем в далекой юности, когда она, голенастый подросток, свесившись с покатого глиняного забора во дворе в их родной деревне, засматривалась на соседского паренька, светло улыбавшегося ей. Но на смену этим благим мыслям тут же приходила одна сильная, навязчивая, перечеркивавшая все остальные ее мысли и мечты: вышла бы она замуж с детьми, а что бы люди сказали, как бы она им в лицо посмотрела? Они бы осудили ее необдуманный, легкомысленный шаг, конечно, осудили бы. Но теперь, вспоминая давно прошедшие годы, она с сожалением думала, что лучше бы осудили ее окружающие, лучше бы упрекали в глаза ее, сплетничали бы за спиной у нее, но не надо было его отталкивать, он мог бы быть ей опорой, когда, много позже, все дети ее, став взрослыми и самостоятельными, разлетелись в разные стороны и лишь изредка, время от времени вспоминали, что у них есть мать... Рано или поздно это случается почти со всеми родителями - дети разлетаются и слетаются обратно только лишь к смертному одру родительскому, чтобы, похоронив, снова разлететься по своим новым гнездам... Вот ведь какая штука жизнь - родишь детей, даешь им жизнь, ставишь их на ноги, а они наберутся сил - и только их и видели, а станешь помирать - моментально собираются вокруг, будто только два эти события в жизни: их рождение и твоя смерть - могут их собрать, сплотить воедино...