Однако дальнейшее требовало подготовки. Остаток дня хозяйничал, разыскивая необходимые материалы. К вечеру кузнец открыл глаза. — Гришка, стервец, князю наушничает. А сам "твердо" дрянное купил. Алтын сжулил. Вот и зверится, что ответ держать страшно.
Узнав об опрометчивом заявлении подмастерья, Мефодий схватился за голову. — Что-ж ты паразит сделал. Ему только того и надо.
Хотел подняться, но со стоном откинулся назад.
Причитания совершенно не ослабили уверенности Олега в своих силах.
"Все будет по нашему". — Весело хмыкнул он. Последнее, что успел сделать до наступления темноты, начерпать из громадной бочки жира, и поставить к горну. К утру прогреется, останется только накалить.
Едва рассвело, продолжил эксперимент.
— Немчин ты что-ль? — кузнец, услышав суету возле горна, приподнялся на лежанке. Вроде отпустило. — С удовлетворением прислушался он к организму. Кряхтя доковылял ближе. Всмотрелся в раскаленный до оранжево-белого сияния кусок металла. — Странен больно. А ну, говори. — Попытался взять на голос мастер.
— После. Все после. — Отмахнулся Сергеев. — Пора решил он и глянул на кузнеца. — Давай дядька, попробуем. Разок только. Не выйдет, тогда и ладно.
— Глупость. — Мефодий отвернулся от бестолкового выскочки. Пустое.
Олег вздохнул. — Сам тогда буду делать. Мне на березу не хочется.
Вынул готовый к ковке криль, и попытался, удерживая одной рукой, растянуть. Получилось неважно. Кузнец не выдержал, доковылял к наковальне, и сердито забрал молоток. — Крути, давай. Неслух. Он сноровисто вывел металл в полосу. По мере работы его лицо менялось. Уже не кривил недовольно губы, работал с удовольствием.
Несколько прогревов, и вот уже начало проявляться очертания клинка. Железо, словно вспоминая свою предыдущую форму, ковалось легко. Прогрев заготовку еще раз, Олег опустил его в раскаленный жир.
— Ты что, сдурел? — Кузнец замахнулся на дурня. На всю зиму запас. А ты чего удумал.
Поздно. Поздно уже. — Отмахнулся подмастерье.
— И что? Наигрался? — Спросил Мефодий, когда, уже поздним вечером, они устало сидели в полутьме кузни. — Завтра начнем новый меч для князя.
Сергеев, умотанный дневной суетой, только пробормотал. — Завтра видно будет.
Но, ни завтра, ни на следующий день заниматься рутинной штамповкой не пришлось.
Кузнец ругаясь и ворча, закончил доводку клинка.
— Эх, немчин, Попали мы с тобой. — Сокрушался мастер, очищая голомень от нагара. Недовольно шоркая песчаником об поверхность меча. Но едва проявился металл готового клинка, Мефодий замер, и недоверчиво поднес к глазам. Узор, конечно, не классический булатный кружевник, но крупный и невероятно отчетливый, проявился даже без травления. Теперь подгонять и уговаривать мастера не приходилось. Он вошел в азарт и даже не доверил подмастерью черновую обточку. А когда пришел черед Окончательной заточки, он всмотрелся и неверяще пробормотал. — Быть не может. Крошить должен. Когда начнет?..