И тут Калипсо атаковала. Она то ли хотела защитить меня (что вряд ли), то ли ей просто не нравилось имя Нанетт. В любом случае, эта женщина схлопотала от неё по лицу.
Произошедшее меня не удивило само по себе. Утратив свои способности бессмертной, Калипсо пыталась развивать другие навыки. На данный момент она уже потерпела неудачу с мечами, копьями, сюрикенами, кнутами и комедией импровизации. (Я сочувствовал её провалам.) А сегодня она решила попробовать кулачный бой.
Что меня удивило, так это громкий треск, с которым её кулак врезался в лицо Нанетт — звук ломающихся пальцев.
— Ай! — Калипсо отшатнулась назад, схватившись за свою руку.
Голова Нанетт соскользнула назад. Она отпустила меня, пытаясь схватить собственное лицо, но было слишком поздно. Башка уже свалилась с плеч и с лязгающим звуком покатилась по асфальту, при этом её глаза ещё моргали, а губы слегка подергивались. Голова оказалась сделанной из гладкой нержавеющей стали, с неё свисали рваные полоски клейкой ленты с прилепившимися к ним волосами и заколками.
— Пресвятой Гефест! — Лео подбежал к Калипсо. — Дамочка, вы сломали моей девушке руку своим лицом. Что вы такое? Автоматон?
— Нет, миленький, — ответила обезглавленная Нанетт, приглушенный голос которой исходил вовсе не из стальной головы на тротуаре, а откуда-то из платья. Клок блондинистых волос с заколками торчал на месте бывшей шеи, чуть повыше воротника.
— И должна вам сказать, что нападать на меня было не очень вежливо.
С некоторым опозданием до меня дошло, что металлическая голова — просто маскировка. Подобно тому, как сатиры прячут свои копыта в людские ботинки, это существо выдавало себя за смертного, притворяясь, что у него есть человеческое лицо. Его голос шел из области живота, что означало…
Мои коленки задрожали.
— Блеммия, — сказал я.
Нанетт захихикала. Её выпирающий животик колыхался под тканью с самшитовым узором. Она сорвала с себя блузку (чего порядочная дама со Среднего Запада в жизни бы не сделала) и открыла нам своё истинное обличье.
Там, где должен быть бюстгальтер, у неё находились два огромных выпученных глаза, которые смотрели на меня и моргали. Из её груди торчал большой лоснящийся нос, а на животе кривился безобразный рот с блестящими оранжевыми губами и белыми, как пустые игральные карты, зубами.
— Да, дорогуша, — проговорило лицо. — Именем Триумвирата ты арестован!
Вверх и вниз по Вашингтон Стрит прохожие приятной внешности развернулись и начали шагать в нашу сторону.