Лукреция пока тихо сидела чуть в стороне от приближенных королевы, ела пахнущее дымом мясо, пригубливала вино и снова училась.
– Старая Аанга велит кланяться вашему величеству, – юная воительница в потрепанном наряде подошла к огню и выполнив ритуал очищения поклонилась королеве.
– Какие слова прислали мне глаза Юга? – Апраксида спокойно рассматривала девчушку, ожидая ответа.
– Слишком много саранчи, – отвечала та, – река плохо разлилась, и урожай совсем мал.
– Раз есть саранча, значит есть и зелень, – возразила королева, – и разлив был высок, тростника прислали мало. Неужели мои глаза состарились и требуют замены? – женщина прищурилась, оглядывая девушку, потом кивнула одной из дочерей: – завтра на рассвете принцесса Миирра отправится с тобой к Южному племени. Если все так плохо, как говорит Аанга, налоги будут снижены. Если все не так, глаза Юга отправятся в солеварни!
Посланница не дрогнула, но Лукреция заметила странную гримасу на лице юной воительницы.
Королева отпустила южанку и коротко выдала рекомендации дочери:
– Глаза Юга стали лукавить. Посланница внучка Аанги, приставь к ней болтливого мальчика, чтобы разузнал, что твориться на самом деле и никуда не ходи одна.
Опытная воительница пообещала все исполнить и тотчас отправилась собираться в дорогу. Точнее прощаться с мужьями, которых у нее, как у второй дочери было семь.
Ее Величество мельком глянула на Лукрецию, убедилась, что принцесса увидела и услышала все, а потом спокойно вернулась к беседе с воительницей, которая исполняла обязанности министра финансов. Дамы заговорили о поставках шелка на королевскую мануфактуру, о стрижке шерсти и новых коврах. Инцидент кажется был забыт, однако через неделю вторая дочь Матери принесла к вечернему костру голову той, что посмела обмануть правительницу. И снова Лукреции достался пристальный взгляд непроницаемо-черных глаз.
Между тем день за днем наступала смена сезона и в одно особенно жаркое утро Рашид сообщил Лукреции, что больше они не увидятся. Растерянная принцесса спросила:
– Почему?
Юноша потупи глаза, поджал губы и нехотя ответил:
– Мать запрещает. Через несколько дней моя свадьба, жениху полагается находится в уединении, выбирать наряды и украшения, молиться Богине о благоволении супруги.
Лукреция сжала кулак. Она все чаще ловила себя на том, что внешне стала реагировать как мужчина, и вот неприятная новость сразившая ее выразилась таким жестом.
– Кто станет твоей женой? – аккуратно спросила она, контролируя дыхание с помощью ритма, которому ее научил Хикмет.