Гриша отлично чувствовал себя в роли тамады и распорядителя: он то и дело подливал Ольге лимонаду и направлял течение общей беседы. Ольге он все переводил на английский. Девочка размазывала по тарелке салат. И молчала. Она тоже тут чужая. Она ничего не понимает. Ее брат не сказал ей пока ни единого слова.
5
13 октября 1984
Дорогая Марина,
сегодня — только открытка. Ольга начала ходить в школу. Мы провели в Москве месяц, так что она уже кое-как понимает русский, учить иностранные языки ей нравится. Сказать по правде, я никогда не думала, что спустя тридцать лет после смерти Сталина вокруг его имени еще бушуют такие страсти и что моя Оля окажется в школе в центре этих бесконечных споров.
Иногда мне кажется, что вся эта поездка была ошибкой.
Твоя Света.
6
Однажды к ним в гости пришел семнадцатилетний сын Иосифа Илья. По пути в Москву, во время пересадки в Афинах, Ольга выбрала для него кроссовки и спортивную сумку «Адидас». Мальчик равнодушно развернул подарки и ничего о них не сказал: ни единого признака радости! Ольга была шокирована, это же она придумала — купить ему эти вещи. В Америке дети и взрослые сразу бросаются рассматривать подарки и горячо за них благодарят. Здесь же почему-то положено эмоции не выказывать. Илья вообще не говорил с Ольгой, хотя английский вроде бы знал, а она пробовала завязать диалог.
К счастью, скоро появился неизменно элегантный и светский Гриша и попытался разрядить обстановку. Почти следом за ним вошли Иосиф и Люда. Все опять сели за стол с закусками и водкой. Иосиф почти не разговаривал с матерью. И ее, и Ольгу ни о чем не расспрашивали. Все точно намекали: теперь, когда вы здесь, нужно обсуждать только местные новости.
Светлана вдруг осознала, что для людей, живших тут все это время, она, отмеченная другой жизнью, другими привычками и другой манерой общения, является чем-то странным, чужеродным. Русские просто не знали, о чем ее спрашивать, и поэтому разговаривали с ней прежней, с той, какой она была семнадцать лет назад. Как будто все эти семнадцать лет ее вообще не существовало.
Иосиф коротко сообщил матери, что у него гастрит и высокое давление.
— Почему же ты не соблюдаешь диету? — спросила она сына, врача, который только что влил в себя стопку водки. — Тебе бы творог есть…
— Творог мы не уважаем! — заявила Люда, и в ее голосе прозвучала обида.
Сын молчал. Ясно было, что последнее слово в доме всегда за Людой.
Светлана тихо попросила сына:
— Ося, зайди как-нибудь ко мне. Ольга целыми днями пропадает в школе. Посидим с тобой за чаем, поболтаем…