Спустя неделю после того ужина мы поженились. Всего через три недели после моего приезда в Аризону, представляешь?! На свадьбу съехались сотни гостей. Меня не спрашивали, кого бы я хотела пригласить, и в конце концов вышло так, что с моей стороны был всего один-единственный человек, мой адвокат и друг Алан Шварц. Он приехал, но так ничего и не понял: он собирался помочь мне составить брачный договор, однако я его отговорила. «Зачем? Все равно я уже подписала нужные бумаги», — сказала я. Он спросил: «А что с вашими деньгами, имуществом, гонорарами за книги?» И я объяснила, что «Братство Талиесина» лучше распорядится всем этим, чем я, потому что я до сих пор плохо ориентируюсь в капиталистической банковской системе. Он ужаснулся. Тогда я попробовала растолковать ему, что такие, как я, родившиеся в коммунистических странах, ничего не понимают в финансовых инвестициях. Я не хотела ничего от него скрывать и рассказала, что взяла на себя огромные долги нового мужа и купила, по просьбе Уэса, его сыну ферму в Висконсине. Алан был в панике. Да-да, он запаниковал. И лишь когда я убедила его, что хочу стать счастливой, что все договоры уже подписаны и назад ничего не вернуть, он нехотя присоединился к свадебному веселью. Но все равно время от времени недоуменно крутил головой, шепча: «За деньги любовь и счастье не купишь!»
Но я была — и есть — счастлива. Миссис Райт то и дело повторяла: «Светлана, дочь моя!», а Иованна в синем платье, увешанная украшениями с бирюзой, твердила: «Светлана, моя сестра, отныне и навсегда!» Миссис Райт представляла меня всем как свою дочь. Мне это не нравилось, казалось аффектированным и неискренним, да вдобавок многие ассоциировали меня с погибшей женщиной. Чтобы успокоиться, я уговаривала себя, что такова уж миссис Райт и что ни она, ни ее дочь не имеют в виду ничего дурного. Уэс весь день улыбался, не отходил от меня ни на шаг и не сводил с меня глаз.
Я и правда довольна.
Твоя Света.
21 мая 1970
Дорогая Марина,
с моего последнего письма прошло полтора месяца, и я пытаюсь быть такой же веселой, как в день свадьбы. Миссис Райт теперь со мной почти не разговаривает, а если и разговаривает, то с позиции сильного; Иованна же вообще меня не замечает. Мой муж, хотя и живет вместе со мной — мы перебрались в больший, но все равно маленький дом, — с самого раннего утра уходит работать. Его мастерская находится в нашем же доме, только вход в нее — с улицы. Он опять стал молчаливым и непроницаемым, как и раньше. Он работает дни и ночи напролет, иногда с кем-то, иногда один. А если у него появляется свободное время, он идет в компанию членов «Братства», к чему миссис Райт его прямо-таки вынуждает. Он не делится со мной своими переживаниями, как это делал много лет назад Браджеш… Уэс отстраненный, тихий, закрытый. Думаю, именно эта его молчаливость, его почти неслышный голос поначалу привлекли меня, он показался мне мягким и трогательным, как музыка, и я была уверена, что он скрывает глубочайшие чувства. Теперь же он меня раздражает. Мне кажется, этот тихий голос исходит от мертвеца. Пиши, Марина, и не сердись на меня, теперь уже поздно.