— Да нет, просили тут… — соврал Борик неуверенно.
— Ты, если что, знаешь, как меня найти… — снова промямлил Киса зачем-то. — У меня кокнар есть, колеса интересные… Понял? Деньги на шириво нужны! Скажи там, кому берешь… В долг не даешь, конечно… Дай, ну дай в долг шестьсот рублей! Отдам же!..
Борик отрицательно покачал головой. С ними лучше не распространяться, с наркоманами. Киса встал и ушел, бесшумно исчез за дверью, словно его и не было. Борик подумал о том, что когда-нибудь он и умрет так, тихо, бесславно, в отходняке или, не рассчитав дозу, в кайфе, и никто ведь не почешется, не спохватится, и ему самому придется с кем-то уже другим из них, из смертников, из обреченных, иметь дело. Оно же понятно, зачем ему деньги такие — сидит ведь на игле, доза растет, счетчик щелкает, травки и колеса уже не берут… Впрочем, жалко Борику их не было — каждый сам выбирает свой путь, сам борется, побеждает или проигрывает, возносится или уходит в шлак. Наркоман — это шлак, но пока они живы, с них можно что-то иметь себе. И он будет иметь.
Борик приподнял пакет, прикинул его тяжесть на указательном пальце. Триста граммов, не триста, а около того, кажется, было. Да и сто граммов туда, сто граммов сюда ему погоды не сделают. Эту травку он заранее определил себе в убыток, то есть не в убыток, конечно, но близкой выгоды за нее не ждал, тратился на перспективу, с дальним прицелом. Теперь нужно было подумать, куда ее спрятать. Борик почему-то никак не предполагал, что триста граммов травы — это такая прорва. Он машинально залез рукой в пакет, по-хозяйски разодрал оберточную газету и отщипнул несколько былинок зелья, растер между пальцами, понюхал. Пахло сухой пылью и терпко отдавало чем-то незнакомым, пугающим, запретным. Борик чихнул, заглядевшись на лампочку, достал пучок травы побольше и сунул в заранее прихваченный из дома маленький бумажный пакетик. Набивать косячки придется, конечно, самому, так что надо еще будет потренироваться.
Остальной запас отравы он, недолго думая, отнес к Сане-ударнику в каморку, сунул за прислоненный к стене спортивный мат, надежно закрепленный сверху за крюки. Там, в стене, была небольшая выемка, то ли несколько кирпичей вывалилось, то ли что, Борик заметил ее, еще когда обустраивали подвал, и вспомнил теперь вот о ней. Вовремя! Кому в голову придет отодвигать мат от стенки? А если что — обыск там или облава какая, — то он ни при чем. Каморка же Санина — на него и подумают.
Сделав свое грязное дело, Борик задержался в дверях, прикинул, не слишком ли сильно оттопыривается мат в том месте, где спрятан за ним пакет, выключил свет и двинул из подвала. Сработано было чисто! Он, впрочем, вспомнил и про Лидино новое платье, которое по-прежнему валялось, хоть и в пакете, в объятиях шланга-питона, вспомнил и решил оставить все как есть.