– Еще раз? – спрашиваю.
– Я вполне уверен, что уже выиграл, – говорит он.
– Еще одну, – настаиваю и начинаю выставлять камешки в ряд.
– Айла, – говорит Майлз, – если от папы не будет писем, что…
Потом он останавливается и дергается, как будто его ударили током.
Сначала я думаю, что мне показалось.
Звук отдаленный, словно просачивается сквозь воду. Мы с Майлзом смотрим друг на друга, потом вскакиваем на ноги, и один из нас опрокидывает доску для игры, разбрасывая камешки по плиткам пола как гальку.
Я первой добегаю до двери и распахиваю ее.
Музыка.
Она бьет по нам как волна меда.
Я узнаю ее тотчас: Серенада для струнного оркестра до мажор Чайковского, опус 48. Одно из любимых произведений родителей. Уши впитывают ноты, и внезапно мне словно снова семь лет, я сижу у ног отца. Он постоянно проигрывал запись тем летом, когда умерла моя бабушка Элеанор Каммингс. Я встретилась с ней только раз, насколько помню. Она была доброй, пахла крекерами и привезла мне куклу.
– Иногда мы можем помочь маме разбавить грусть и выплеснуть ее, – сказал папа. Я помню свои чувства, когда сидела у его ног, а он заново ставил иглу, потом брал пряди моих волос между пальцев и позволял им падать как соломе.
Я все это забыла, пока ноты не пробудили эти воспоминания и не дали им вылететь как птицам.
Мы с Майлзом бежим в коридор, чуть не сталкиваясь с Уиллом. Миссис Клиффтон присоединяется к нам у лестницы, и мы врываемся в библиотеку все вместе и смотрим на проигрыватель.
Доктор Клиффтон торжествующе кричит и привлекает к себе миссис Клиффтон. Она смеется и двигает в воздухе руками, словно может плавать сквозь ноты. Она сияет и целует его прямо в губы.
Майлз кидается к Джорджу и, не придумав ничего лучше, кулаком бьет его по руке. Уилл издает крик радости, я поворачиваюсь к нему, и он хватает меня и поднимает, празднуя победу. Я ощущаю тепло его рук на талии, искры на кончиках пальцев там, где они касаются его кожи.
– Как вы это сделали? – спрашивает он, опуская меня. Миллион маленьких пузырьков искрится у меня в животе.
– Это Джордж, – говорит доктор Клиффтон, кружа миссис Клиффтон и притягивая ее обратно к себе под крещендо музыки. Складки ее юбки разворачиваются как аккордеон. – Что составляет самую известную музыку, песни, которые вдохновляли поэтов и деятелей искусства с начала времен? – Доктор Клиффтон выглядит на многие годы моложе, чем вчера за ужином.
Музыка начинает шептать и исчезает. Но даже в тишине воздух вокруг нас словно изменился.
– Я дам подсказку, – говорит доктор Клиффтон. – Сбежала музыка: я проснулся или сплю?