Воспоминания о блокаде (Глинка) - страница 213
1924 год. Последствия наводнения в Ленинграде. Деревянные «торцы» на Невском
Сушка ковров во дворе Русского музея
Мы продолжали рассматривать фотографии.
Иногда очень полезно сопоставить, говорил он. И еще говорил, что ничто порой не выразит движения времени ярче, чем случайный мгновенный снимок…
И он положил передо мной три фотографии.
Первая из них была сделана, вероятно, во время посещения императрицей Александрой Федоровной какого-то гвардейского полка. Три яруса офицеров в парадной форме, сидящая в центре императрица в боа из белых страусовых перьев, и по обе стороны от нее дочери в белых платьях. У ног императрицы лежали на траве два офицера. Один из них был без фуражки. Подперев рукой бритую голову, он смотрел в объектив с абсолютно невозмутимым видом.
Дядя сказал, чтобы я взял лупу, и мне было велено рассмотреть лежащего у ног императрицы офицера без фуражки. На бритой голове офицера задорно красовалось белым завитком перышко, очевидно, оброненное с боа императрицы, но потом почтительно подобранное.
Дядя сказал, что это было время всеобщего увлечения фотографией, и царская семья фотографировалась бесконечно, а уж пикнички, высочайшие посещения, полковые праздники, благотворительные базары – это обязательно.
Глухота последних Романовых к тому подземному гулу, который слышался буквально всюду, говорил дядя, была необъяснимой. И он убежден, что другого такого человека, как Николай II, или двоих таких людей, как они вдвоем с Александрой Федоровной, которые бы сделали для приближения революции столько, сколько сделали эти двое, просто нет…
Снимок с перышком от боа был датирован сентябрем 1913 года. А уже через год, сказал дядя, большинства из тех, кого тут можно видеть, на свете не было…
А вот наш союз с Францией в 1914 году… И он указал на второй снимок.
Огромного роста человек с маленькой головой шел, укорачивая шаги, рядом с другим, казавшимся каким-то жуком на ножках. Голова у жука была гораздо крупней, чем у долговязого… Это были главнокомандующий гвардией великий князь Николай Николаевич-младший (или как его звали «длинный») и французский военный министр Мильеран. Снимок казался карикатурой. Поясница Николая Николаевича была на уровне шеи Мильерана.
На третьем снимке был Киров. Он сидел в центре длинного стола президиума на какой-то сцене. Кроме него у края стола сидел еще один человек. По обе стороны от Кирова за столом росли небольшие пальмы. Каждая пальма по ширине занимала место одного человека.
Этот снимок в комментарии не нуждался – фотомонтаж делали очень грубо. Я еще помнил, как в младших классах нас заставляли заклеивать в учебниках портреты врагов народа. Здесь их места замещали пальмами.