Ровно в девять часов и одну минуту Рен вскочила со стула и подошла к мисс Беккет, учительнице медицины. Весь класс делал контрольную, в которой надо было подписать названия различных частей мужских и женских репродуктивных органов. Баллы снимались, если ты допускал орфографические ошибки в таких обозначениях, как «фаллопиева труба» или «семявыводящий проток». Мисс Беккет выглядела очень классно, как для учительницы. Она была молода и в прошлом году вышла замуж за привлекательного и энергичного мужчину, учителя физкультуры, мистера Хэнлона. Хотя официально мисс Беккет еще ничего никому не говорила, по ее все более свободным свитерам и накидкам становилось ясно, что скоро ей понадобится длительная замена, когда сама она на несколько месяцев уйдет в декрет. Рен казалось, что в этом есть некая романтическая справедливость: учительница, которая вела уроки полового воспитания, сама забеременела.
Потому-то она знала, что если просто подойти к столу мисс Беккетт и сказать правду: ей нужно уйти с уроков, чтобы получить у врача противозачаточные пилюли, — то учительница, скорее всего, прикроет ее. Но, вообще-то, получение таких пилюль — недостаточный повод для пропуска занятий, и Рен прибегла к другому ходу, когда мисс Беккет оторвалась от компьютера и посмотрела на нее. Рен сморщилась, словно от сильной боли, и прошептала:
— Спазмы.
Волшебное слово! Еще полминуты, и она шла по школьному коридору с запиской к медсестре. Разве что повернула не направо, в медпункт, а резко налево и вышла из школы возле крыла иностранных языков.
Горячее солнце обожгло ее. Она вынула телефон, набрала текст, и через десять секунд машина тети Бекс остановилась у тротуара. Рен задорно рванула дверь и скользнула на переднее сиденье как раз в тот момент, когда из-за угла появился школьный охранник.
— Поехали! — воскликнула она. — Едем, едем!
Тетя Бекс резко рванула с места.
— Боже правый, — сказала она под визг шин, — я чувствую себя просто Тельмой и Луизой[57].
— Кем? — непонимающе уставилась на нее Рен.
— Рядом с тобой я чувствую себя каким-то динозавром, — засмеялась тетя. Она протянула руку к заднему сиденью, пошарила там и отыскала бумажный пакет, который и положила на колени Рен. Та, еще не открыв пакет, знала, что в нем пончики с шоколадным кремом.
Она полагала, что именно в такие минуты хорошо, если рядом есть мама. Но, честно говоря, мама здесь была как бы лишней. Она жила где-то в Марэ[58], среди богемы, и делала пирсинг в таких местах, в которых даже Рен не захотелось бы его делать. А тетя Бекс не была второй после мамы, она была лучше.