Наступила полная тишина. Не падали кегли. Не катились шары. Хор собравшихся вокруг нас игроков дружно выдохнул:
— Оооооо!
Не очень уверенно, делая мелкие шаги на негнущихся ногах, Наполеон направился прямиком к дорожке, величественно вскинув голову и обводя присутствующих горделивым властным взглядом.
Император во всем своем непреходящем величии.
Еще три метра, два, один… Он остановился в начале дорожки.
Короткий разбег в несколько метров… Он сложился пополам, правую ногу отвел назад, левую выставил вперед, согнул колени под прямым углом. Суставы зафиксированы. Идеально выверенная поза артиста. Его шар вылетел из руки изящно, как черная птица, вырвавшаяся на волю.
Зрители не верили своим глазам. Потом вдруг захлопали в ладоши, сначала двое, потом четверо, потом шестеро… На него обрушился шквал аплодисментов. Наполеон приветственно поднял руку.
Только я один заметил, что улыбка у него застыла, что он стиснул зубы и едва заметно пошатывается. Как деревья в моих снах. Я незаметно подкатил ему кресло.
Он элегантно опустился в него с улыбкой на губах.
Точно вовремя. Он был на пределе.
— Dankon Bubo, post dek pluajn sekundojn mi cedus! Kaj li povis deporti min kiel plukita fioro. (Спасибо, малыш, еще десять секунд, и я бы не устоял! И он мог бы взять и депортировать меня, словно цветок.)
— Что он сказал? — спроси отец.
— Так, ничего, говорит, что с удовольствием пошел бы сейчас на танцы!
Спустя час мы с ним распрощались у него дома. На улице было снежно, и колеса его кресла скользили по полу.
Нам предстояло разлучиться на несколько дней. Приближались каникулы, и мы собирались навестить Жозефину.
— Ты не хочешь что-нибудь ей передать?
— Скажи ей, Коко, что все хорошо.
Хлопья снега один за другим оседали на стекле.
— И что я думаю о ней, — добавил он. — Немного. Не каждый день, а так, немного. — Потом на несколько секунд задумался и добавил еще: — А вообще-то пошло все к черту, скажи ей, что я часто о ней думаю.
Я помог ему лечь в постель. Его тело было почти невидимо под одеялом. Он махнул рукой, подзывая меня, и прошептал на ухо:
— Коко, понимаешь, у меня теперь много что вылетает из головы. Почти на все мне наплевать, но название того пляжа, там, где… Я ночи напролет стараюсь вспомнить, но ничего не выходит. Ты знаешь, пляж Жозефины. Так вот, если у тебя получится, то как бы между прочим, когда к слову придется…
— Обещаю, не волнуйся и спи спокойно.