– Доктор, какого черта?..
Крик доктора был пресечен длинным скальпелем, вонзившимся снизу вверх в его шею. Лейланд отпрыгнул назад и одновременно в сторону, рассекая горло и при этом успешно избегая попадания под фонтан крови, хлынувший из раны. Доктор, захлебываясь кровью, молча рухнул на пол. Не теряя ни секунды, Лейланд прочитал фамилию доктора на бедже, подошел к открытой двери и выглянул. По коридору торопливо шла медсестра, реагируя на сигнал смерти.
– Мы с доктором Грейбеном работаем, сестра, если вы не возражаете, – сказал ей Лейланд. – Эта пациентка не подлежит реанимации, так что дайте нам возможность помочь ей уйти с достоинством.
Он осторожно закрыл дверь.
И теперь ему представилась неожиданная возможность, которую он не имел права упустить. Он перевернул доктора на живот. Ухватив сзади его медицинский халат, он скальпелем разрезал ткань, затем проделал то же самое с его рубашкой, обнажая спину. В ее шероховатой белизне было что-то такое, что возбуждало его, потому что он знал, что сейчас вонзится в эту плоть. Он прощупал позвоночник, нашел место, откуда нужно начать рассечение, вонзил скальпель и повел его вниз по одной стороне позвоночного столба, под углом, как требовалось для извлечения конского хвоста.
Из рассечения вытекала кровь, но в небольшом количестве. Это облегчало его задачу. Вскрыв позвоночник снизу, он извлек конский хвост, названный так, потому что эта анатомическая структура представляла собой массивную связку нервных волокон, напоминающую тысячи седых волосков.
Этот неожиданный второй образец будет более чем кстати. Диоген не имел намерения убивать молодое, здоровое человеческое существо, но обстоятельства сделали это убийство неизбежным. Теперь у него появился избыточный материал для работы, и это сделает формулу не только надежной, но и позволит получить ее за гораздо меньшее время.
Он уложил второй образец ткани вместе с первым и приступил к оформлению места убийства. С помощью скальпелей сделал еще несколько разрезов на шее доктора, искалечил его лицо, затем исполосовал спину, чтобы скрыть рассечение. «Но кто бы мог подумать, что в старике так много крови?»[40] Он продолжал по-всякому рассекать туловища обеих жертв своими скальпелями, но осторожно, чтобы не запачкаться кровью и чтобы раны выглядели максимально похожими на последствия приступа сумасшедшего. Ощущение скальпеля в плоти, упругость тела, его сопротивление, а потом неожиданное ощущение слабины, струйки крови, быстро сходящие на нет, – его раздражало только то, что он не может остаться, продлить удовольствие, что он находится под неимоверным давлением времени.