Забавно… Когда-то я гордился этим местом. По сути, это все, что у меня тогда было. Все, что я смог создать за свою жизнь. А теперь даже смешно. Мое главное достижение — бордель в три этажа с небольшим штатом. Девочек я выбирал лично и тщательно. Работала чуйка — вот она не притупилась с годами сытой жизни. Я еще помнил, как это — быть бездомным и голодным. Помнил, как таскал булки из пекарни. Счастливое было время, несмотря ни на что. Зато теперь Ральф Колден — уважаемый человек в определенных кругах. А с некоторых пор — еще и меценат. Надо же куда-то деньги девать. Зачем мне одному столько?
— Господин Колден, можно? — В дверях замер управляющий, долговязый детина с рыжими, как огонь, волосами. Я нанял его из-за редкого умения обращаться с деньгами — они к нему липли, и я закрывал глаза на то, что Пит слегка подворовывает. Он никогда не переходил границы. Знал, где остановиться. Поэтому оставался жив, здоров и предан общему делу.
— Можно, — кивнул я. — Какие новости?
— Да Каринка с вами поговорить просила, сама боится. — Пит плюхнулся в кресло напротив.
— О чем же?
— Замуж девка собралась. Просит отпустить.
— Сам знаешь правила. Пусть женишок платит — и забирает хоть на край света.
— В том-то и дело, господин Колден. У женишка фига в карманах, я проверял. Любовя у них, понимаете?
«Любовя». Дать бы по губам! На работе все-таки. Да ладно.
— Раз любовь, значит, найдет деньги. Это мое последнее слово. Каринке скажешь, будет артачиться, я её продам. Кому-нибудь другому будет рассказывать про свои «любови».
— Передам. Какую ставку ставить?
— Каринка у нас уже года четыре, спрос на неё падает. Ставь тысяч двадцать. Глядишь, и наскребет женишок, а мы присмотрим кого-то нового.
— Будет сделано, босс. — Пит усмехнулся во все зубы.
— Что еще?
— Да ничего вроде. Болячек нет, жалоб нет, девки ведут себя спокойно. Все как всегда.
Вот это «все как всегда» и раздражало больше всего. «Все как всегда» — а кому-то не терпится от меня избавиться. Значит, где-то прокололся. Или это личное? Личных врагов у меня тоже хватало. Не сходился я с людьми, умел напаскудить в душу. И никогда не морочил себе этим голову. Пусть они беспокоятся, что находятся в моем личном черном списке.
— Если больше ничего, тогда я домой. Остаешься за старшего. Что будет важное — я на связи.
Пит намек понял и исчез, а я наконец-то открыл шкаф и достал сухую рубашку и пиджак. Наскоро переоделся, на ходу взглянул в зеркало — ну и физиономия у тебя, Ральф Колден. Только людей пугать. Сразу видно, что не стоит связываться. Усмехнулся отражению. Улыбка вышла кривоватой. Потер шрам через бровь — ныл на погоду. Еще одна память из прошлого.